заниматься мелким враньем; ложь должна быть такой величины, чтобы слушатели никогда не посмели подумать, что ее можно выдумать.
Совершенно очевидно, что такая система пропаганды по радио может при некоторых обстоятельствах сильно повредить международным отношениям. Так, антианглийская пропаганда, которую синьор Муссолини беспрестанно возвещал на арабском языке по радиостанции в Бари[73], могла бы быть воспринята английским правительством как недружелюбный поступок. Прекращение этой пропаганды стало одним из основных пунктов англо-итальянского договора. Если государства будут обращаться друг к другу со словами, умышленно рассчитанными на то, чтобы вызвать истерику среди низших слоев населения, прежняя дипломатическая вежливость будет иметь довольно жалкий вид.
Далее пропаганда опасна тем, что те, кто ею пользуется, могут стать ее же жертвами. Так, например, в 1919 г. синьор Орландо, чтобы доказать президенту Вильсону глубокую заинтересованность итальянского общественного мнения в Фиуме, развил широкую пропаганду в своей стране, и оказалось, что страсти так разгорелись, что впоследствии сам Орландо не мог согласиться с умеренным решением. Пропаганда наци насчет судетских немцев дает еще более печальный пример: разгорелись неукротимые страсти, и герр Гитлер попал в такое положение, когда даже дипломатическая победа рассматривалась бы как поражение.
Затруднительно предложить меры, способные уменьшить опасность этого ужасного изобретения. Международные соглашения по этому вопросу обходятся или отвергаются, контрпропаганда еще более раздувает конфликт. Можно надеяться только на то, что порочность этого метода и бесконечное повторение явной лжи приведут к отказу от них и к признанию того, что честная, достойная и спокойная политика — лучшее противоядие против этой истерической школы радиовещателей.
Трудно точно определить, какие суммы тратятся различными правительствами на пропаганду. По приблизительным подсчетам, Германия ежегодно расходует на внешнюю пропаганду 4–6 миллионов фунтов стерлингов, Франция тратит около 1,2 миллиона, а Италия — почти 1 миллион фунтов стерлингов. В Великобритании не ассигнуются деньги специально для пропаганды, но Британскому совету были выданы следующие суммы:
В 1935 г. — 5 000 фунтов стерлингов
1936 -15 000
1937 — 60 000
1938 — 100 000 (с возможным прибавлением дополнительных 40 тысяч фунтов стерлингов.)
Британский совет является официально созданным и субсидируемым обществом, в обязанности которого входит ознакомление иностранцев с английской жизнью и идеями, поощрение изучения английского языка и распространение произведений современной английской литературы, искусства и науки за границей. Кроме сумм, предназначенных Британскому совету, Англия не тратит никаких дополнительных средств на пропаганду.
Лига наций — важнейшее из явлений, повлиявших на послевоенную дипломатию. В мои намерения не входит рассказывать о зарождении Лиги или обсуждать ее ошибки и причины того, что в решающие моменты она оказалась не на высоте своего положения. Многое можно сказать о том, что она основана на идеалах международной справедливости, которые, если бы они существовали, сделали бы всякую Лигу ненужной. Многое можно сказать о том, что Лига становится беспомощной, как только какая-нибудь одна великая держава покинет ее или не захочет ей подчиниться; что, поддерживая Версальский мирный договор, она с самого начала потеряла моральный авторитет; что ее поведение во время соглашения о Силезии или во время инцидента с Корфу[74] должно было показать всем несентиментальным людям, насколько она оппортунистична и робка, и что инстинкт самосохранения, который лежит в основе всей политики, удержит любую страну от рискованной войны ради другой страны. Такая критика понятна, но она не исчерпывает всех аргументов, и идеалы Лиги не могут погибнуть, если только в Европе опять не восторжествует сила.
Между тем непрерывное существование Лиги с 1920 г. во многих отношениях изменило старую, традиционную дипломатию. Лига представляет собою организацию взаимного страхования против войны. Точное следование уставу Лиги может повлечь за собой отказ от национального суверенитета. Кроме того, Лига представляет собой новшество по сравнению со всеми предыдущими опытами международного сотрудничества и по другим причинам: во-первых, она основана на уставе или на своде законов и принципов, во-вторых, она устраивает ежегодные съезды в определенном месте и в определенное время и, в-третьих, она имеет постоянный секретариат из специалистов по международным вопросам.
Как я выше отметил, это третье нововведение имеет немалое значение. Мужчины и женщины разных национальностей постоянно сотрудничают для достижения некоторых общих целей; они никому не желают насильно навязывать никаких национальных доктрин и не хотят служить никаким национальным интересам; они хотят только изучить те политические и экономические факторы, которые порождают международную вражду, и, стремясь к этой цели, они приобретают чувство истинного интернационализма, а на международных собраниях и конференциях они могут заразить этим чувством кое-кого из политических деятелей, заседающих в Совете или Ассамблее Лиги.
Если даже допустить, что Лига перестала быть решающим фактором политического умиротворения, все же нельзя отрицать, что ее экономическая и социальная деятельность имеет величайшее значение. Надо надеяться, что, если к человечеству возвратится здравомыслие, оно снова благодаря таким организациям поймет, что международное сотрудничество лучше, чем вражда.
Другим более успешным опытом международного сотрудничества является Британское объединение наций. Независимость, которой добились
