когда 30 сентября 1661 г. новый шведский посол высадился на пристани у лондонского Тоуэра, испанский и французский послы прислали для приветствия свои кареты. Шведский посол спустился с корабля, сел в королевскую карету, посланную его встретить, и уехал. Кучер французского посла немедленно двинулся за каретой шведского посла. Кучер испанского посла воспринял это как прямое оскорбление испанскому королю. Началась драка, которая превратилась в настоящее сражение, так как каждая карета сопровождалась 150 вооруженными людьми. Французский кучер был стащен с козел, две лошади были искалечены и убит один форейтор. Людовик XIV тотчас же порвал дипломатические отношения с Испанией и грозил объявить войну, если не будет получено удовлетворительного извинения и испанский посол в Лондоне не будет наказан. Испанский король, не желая военных действий, согласился послать извинение и удовлетворить требования Людовика XIV.
Эти столкновения разрушали дружбу и мешали работе не только на официальных приемах. Перед каждой международной конференцией происходили долгие, и иногда бесплодные, переговоры относительно порядка, в котором представители различных стран будут сидеть за столом во время совещаний. Когда этот вопрос разрешался, возникал другой — о порядке, в котором они поставят свои подписи. Был придуман способ, названный «alternat» [ «чередование»], по которому каждый представитель подписывал свою копию договора первым, но этот прием не предусматривал порядка, в котором должны были следовать остальные подписи.
В четвертом параграфе регламента, принятого Венским конгрессом в 1815 г., было установлено, что дипломатические представители должны занимать места на конференции согласно порядку их прибытия, сообщенного официальной нотой. Было также решено, что уполномоченные на конференции должны будут подписывать договоры в алфавитном порядке.
Это положило конец наиболее острым спорам относительно старшинства, но некоторые вопросы остались неразрешенными. По общепринятому правилу только великие державы могли обмениваться послами, в то время как дипломатические представители, посылаемые или принимаемые малыми державами (или «державами с ограниченными интересами», как их тактично называли), должны были иметь ранг посланника. Но кто мог решить, какая держава является великой и какая малой? На Парижской конференции 1919 г. пять великих держав (США, Франция, Великобритания, Италия и Япония) называли себя «главными союзными и ассоциированными державами» и присвоили себе право составлять верховный совет конференции, обходя при этом менее могущественных союзников. Эмпиризм такого разграничения станет ясным, если мы рассмотрим изменения дипломатических рангов, происшедшие за последние сто лет. В начале царствования королевы Виктории Великобритания считала, что только три двора— парижский, петербургский и константинопольский — были достойны принимать британских послов. Вена получила посольство в 1860 г., Берлин — в 1862 г., Рим — в 1876 г., Мадрид — в 1887 г., Вашингтон — в 1893 г., Токио — в 1905 г., Брюссель — в 1919 г., Рио-де-Жанейро — в 1919 г., Лиссабон — в 1924 г., Буэнос-Айрес— в 1927 г., Варшава — в 1929 г. и Сант-Яго — в 1930 г. С тех пор английские послы были назначены в Китай, Египет и Ирак. Многие из этих назначений имели место независимо от силы, положения и «старшинства» заинтересованных стран.
Принято высмеивать эти столкновения относительно формального старшинства и считать, что мы умнее наших отцов, но любой человек, изучающий практику дипломатии, согласится, что они никогда не спорили беспричинно. В наше время мы часто говорим о национальном престиже или о национальной чести. Прежде эти важные факторы символизировались порядком старшинства. Для них это имело значение, подобное оскорблению флага для последующих поколений.
Даже после Венского конгресса вопрос о старшинстве не был полностью решен. Страна, имевшая миссию, всегда желала получить посольство, хотя бы только из самолюбия, поэтому, когда стало обычным назначать послов в столицы не только великих держав, другие страны, считавшие себя равными тем, которые удостаивались такой чести, были возмущены. Так, вместо того чтобы назначение послов было редкой и исключительной привилегией, получилось, что отказ в таком назначении был равен оскорблению. В результате началась инфляция цен на послов.
Даже в тех странах, которые обычно считаются великими, положение послов различно. В монархических странах послы занимают место непосредственно за членами королевской семьи. В Великобритании послам дано преимущество над всеми, кто не имеет ранга королевского высочества. Посланники считаются ниже герцогов, но выше маркизов. Во Франции послы и посланники должны сидеть ниже президента сената и палаты представителей. В Вашингтоне вице-президент занимает наиболее высокое место. В республиках Южной Америки пытались сажать иностранных представителей ниже членов кабинета, но этот опыт не имел успеха. В наши дни эти вещи регулируются правилами, которые известны всем и которым беспрекословно подчиняются. Сомнительно, чтобы даже посол тоталитарного государства пожелал устроить скандал по этому поводу.
Теперь я перейду к описанию самого процесса назначения дипломатического представителя. Как пример я возьму систему, принятую английским министерством иностранных дел.
Глава миссии уходит в отставку или его переводят на другой пост, и необходимо выбрать ему преемника. Теоретически выбор зависит исключительно от министра иностранных дел, но он будет руководствоваться мнением постоянных чиновников министерства. Прежде этот совет давал ему его личный секретарь, позднее нашли, что такая система нежелательна, и был создан небольшой комитет по назначениям, состоящий из старших чиновников. Если надо назначить кого-нибудь на пост большой важности, министр иностранных дел совещается с премьер-министром или даже со всем кабинетом. В Англии ничто не мешает министру иностранных дел назначить кого-нибудь, не состоящего в рядах профессиональных дипломатов. Среди удачных английских
