— Соня! — произнес он, наконец, смиренно. — Ты и на этот раз права… Поедем!
Через полчаса решетчатые ворота усадьбы Норских распахнулись, и на дорогу с бешенным ревом вылетел мотор.
Дома, изгороди точно вихрем относились куда-то вдаль, группы деревьев зелеными облаками мелькали перед ними и исчезали позади. Воздух со свистом ударял в лица двух людей, вверивших свою судьбу и судьбу третьего человека дрожащей от напряжения машине…
Спасая жизнь одного, двое других в течение многих томительных часов сами были на волосок от смерти. Но каким-то чудом этот невероятный по своей скорости пробег закончился благополучно.
Они не опоздали.
Пользуясь правом автора, которому разрешается знать больше, чем другим, могу сообщить читателям — конечно, по секрету, — что фамилия Софьи Львовны изменилась и что Пургальский для нее теперь отнюдь не безразличен.
Приходилось мне также слышать, что теперь в его присутствии ни один смельчак даже заикнуться не посмеет о том времени, когда мадемуазель Норская казалась ему «рыжекудрой куклой, не стоящей того, чтобы из-за нее ссориться с друзьями»…
ГУБЕРНСКИЙ ШЕРЛОК ХОЛМС
— Нет! Это, наконец, возмутительно! — раздалось где-то в комнате, и вслед за тем на веранду выкатилась небольшая круглая фигурка Александра Фомича Букатова, владельца трехсот пятидесяти десятин запущенной земли и такой же усадьбы в бассейне «реки» Гнилотрясиновки.
— А что такое?.. — равнодушно отозвался господин, сидевший на крылечке. — Не подходи только! Не подходи! Лески перепутаешь… Говори, где стоишь… Что случилось?..
— Возмутительно! Прямо-таки возмутительно!..
— Да это я уж слышал, а что дальше?..
— Представь себе, приехал Федька…
— Знаю, мы с ним рыбачить отправляемся сегодня…
— А ты не перебивай, не в этом дело!.. Захожу к нему только что в мезонин — взглянуть, как он устроился… Сказал что-то; гляжу, а у него весь стол завален какими-то разноцветными книжонками… «Что это?» — спрашиваю. — «Ничего, папочка, книжки: вот это — Шерлок Холмс, а вон Нат Пинкертон, а те поменьше — Ник Картер, а вот дальше»… И пошел, и пошел!.. «Ах, ты, поросенок, — говорю, — тебе бы Андерсена читать, до Майн Рида не дорос еще, а туда же за эту дребедень берешься». — «Ничего подобного, папочка! Майн Рид уж устарел, а эти книжки развивают наблюдательность и мне полезны». Каково?!.. Плюнул я, разумеется, и бомбой вылетел за двери.
— Общеизвестный педагогический прием… А возмущаешься-то ты совсем напрасно…
— И ты туда же!.. Ну, скажи по совести, стоит ли хоть гроша ломаного вся эта феноменальная наблюдательность, построенная на явной подтасовке фактов?..
— Стоит, и даже много больше.
— Да ну?.. Пожалуй, ты еще станешь утверждать, что и в действительности возможно что-либо в том же роде?
— Представь себе, что стану. Всех этих Пинкертов я не читал, да и надобности нет читать, ведь они — копия, а с оригиналом, Конан Дойлем, я основательно знаком и мнения о нем высокого…
— Вот ерунда!..
— Ты ошибаешься.
— А чем докажешь?..
— За доказательством далеко ходить не нужно… О Шерлоке Холмсе у нас еще и не слышно было, а я уже давно знал человека, который на своей практике применял тот же метод, что и герой Конан Дойля, и применял с успехом поразительным.
— Да? Это интересно! Кто такой?
— Ты не слыхал о нем, должно быть, — я тогда еще кандидатом был… Феогност Иванович Трубников…
— Трубников?.. Нет, что-то слышал, но только сразу не припомню…
— Если не торопишься, я могу рассказать что-либо…
— Вот и прекрасно!.. А я чаю выпью… еще не пил. Взволновал меня этот поросенок Федька, вот я и того, позабыл, что самовар уже затух.
— Ну, что ж, я с удовольствием. О чем бы только?.. — и говоривший, задумавшись, остановился.
