Милорад Павич
Ящик для письменных принадлежностей
Я, нынешний владелец письменного набора, приобрел его за год до окончания XX века за 1000 немецких марок у официанта в Будве, получив в придачу загадочную улыбку, мелькнувшую над тарелкой с суховатым куском баранины, приготовленной этим вечером для гостей отеля.
— Господин, не желаете купить необычный ящик? Им владел капитан. Ящик для письменных принадлежностей, карт, подзорной трубы и всякой всячины, — произнес официант, интимно понизив голос, и поставил передо мной тарелку.
— А я могу на него посмотреть?
— Покажу вам его за завтраком. Он у меня здесь, в отеле.
— Несите, — велел я, подумав при этом, что у него, как человека молодого, еще есть время стать разумнее, а вот у меня его почти не осталось.
Письменный набор оказался большего размера, чем я ожидал; однако он мне очень понравился, и, таким образом, я стал его владельцем.
Скорее всего, он принадлежал семье Дабиновичей из Доброты, в нем хранили судовые карты, позже он оказался в старом дворце в Которе, где в нем держали самые разные вещи, относящиеся к более позднему периоду. Затем, по рассказам официанта, ящик опять вышел в море, но всего один раз, и та поездка печально закончилась для его прежнего владельца.
— Я не слишком расспрашивал о том, что тогда произошло, — добавил официант, — ведь, как известно, узнав тайну, становишься ее частью. Мне это ни к чему! Короче говоря, о том владельце ящика не осталось даже слухов. Сам он был неразговорчив, от него ничем не пахло. Даже потом… Из моря он не вернулся. Поэтому ящик и продается…
Изготовлен он из красноватого дерева и обит по бокам латунью. Пустой он весит почти четыре килограмма или — опять же, по словам официанта, — как небольшая собака. Размеры его приблизительно 51 сантиметр на 27 и высота 17 с половиной. Неточность в размерах, вероятно, вызвана тем, что в то время и в том месте, где ящик был изготовлен, в ходу была иная единица измерения — дюйм, фут или еще что-то.
— Если уж вас так интересуют детали, — говорил официант, — помните: то, что относится к сантиметрам, властно и над другими единицами, которыми можно измерить душу и сердце…
На обеих боковых сторонах ящика были закреплены латунные пластины с кольцами. Несмотря на внешнюю схожесть, назначение их было разным. Правое кольцо (если смотреть со стороны замка) можно переставить и использовать для переноски ящика, как небольшого сундука. Левое нельзя вытащить, если замок закрыт. Если потянуть за него, открывался потайной боковой ящичек.
Когда крышка ящика открыта, хорошо видно, что внутри его три уровня, этим он похож на жилой дом. Кроме того, там пятнадцать отделений, отсеков и углублений разного размера, пять из которых были с секретом. Часть из них была скрыта на верхнем уровне ящика, какие-то на среднем, а некоторые на нижнем. В самой глубине была спрятана, помимо прочих деталей, небольшая музыкальная шкатулка. Так что нутро его не было бесполезно пустым.
У ящика имелось шесть замков. Один наружный, и он виден на передней панели закрытого ящика. Замок «LH. M. GR Patent Thompson». Он открывается маленьким ключом, который владелец всегда носит с собой. Кто осмелится лизнуть замок, почувствует, что он соленый. По этому и другим признакам можно определить, что ящик некоторое время находился в морской воде, которая, однако, не проникла внутрь и не позволила ему затонуть. Впрочем, в этом нет ничего удивительного, так как подобные ящики всегда изготавливают водонепроницаемыми. Остальные замки находятся внутри. У каждого разное назначение. Некоторые лишь выглядят замками.
Ящик принес мне больше проблем, чем пользы, поскольку пришлось изучить все его потайные отделения. Открыть все вышеупомянутые замки. Увлекательным это занятие было лишь для моего носа, поскольку многие внутренние ящики долго не открывали, и каждый из них сохранил свой запах. Вполне возможно, что, помимо известных мне пятнадцати, ящик имел и другие отделения и секретные уголки, в которые мне так и не удалось проникнуть; возможно, их предстоит изучить уже следующему владельцу этого загадочного предмета.
Когда же ящик стал моей собственностью, он не был абсолютно пустым. В нем лежали всякие мелочи, часть их относилась к веку XIX, но не представляла никакой ценности, иными же, скорее всего, владел человек, взявший его с собой в море в конце XX века.
После проведенной ревизии и тщательного изучения я сделал следующие выводы о самом ящике и его содержимом.
Крышка его скошенная, когда она полностью открыта, то образует вместе с самим ящиком наклонную поверхность для письма, состоящую из двух панелей, покрытых тканью. Таким образом, получается некое подобие бюро со столешницей, вдвое превышающей по размеру ширину ящика (около 54 сантиметров).
На внешней стороне я обнаружил латунную пластину — солнце в форме эллипса с выгравированной датой «1852» и буквы «Т.А.R.» готическим шрифтом. На выцветшем сукне остались следы пролитого рома, красных чернил, а также была надпись на итальянском, гласившая: «Всякий раз, когда Европа заболевает, она ищет лекарство для Балкан».