духовных, горних высот, что битва с гитлеровской Германией, по масштабу сравниваемая с библейскими событиями, переросла в их глазах из борьбы за личную независимость и независимость отечества в беспощадное сражение со вселенским злом, с деяниями дьявола. В этом феномен победы. Но больно же осознавать, сколь потребительски относились власти к народу-победителю. К горлу прямо-таки подкатывают стихи Константина Симонова:
Впрочем, касаясь сегодняшней жизни страны, так и хочется произнести, что ее как единой субстанции не ощущаешь. Общество катастрофически расслаивается. Я согласен с одним из авторов, у которого совсем недавно прочитал: есть Россия бедная и богатая, олигархическая, менеджерская, топ-менеджерская, крестьянская и городская, пенсионерская, учительская, беспризорная, «сидевшая» и «сидящая». Они практически не пересекаются. Каждая живет сама по себе…
«Ночи без бога» – моя иллюстрация ужасающей катастрофы – обрушения страны, порожденного именно двойственностью, лицемерием безбожной власти, требующей от народа жить так, как сама давно уже не живет. Стоит ли напоминать, сколь ловко воспользовались этим «бесы», маскирующиеся под друзей народа, сокрушившие разнузданной пропагандой порнографии и насилия неискушенные души, надломленные еще и эгоистическими призывами об обогащении («кто как может»), суверенизации («кто сколько проглотит»). Я попытался раскрыть эту двойственность и беду, что несет она, не только изобразительными, художественными средствами, но и композицией произведения, показывая деяния своих героев в «старое» и «новое» время не последовательно, а как бы параллельно, дабы до сознания читателя дошло быстрее: ни что не возникает из ничего, расплата за худое, недоброе – рядом.
– Ахмет Цуцаевич, в своей трилогии, особенно в первых двух частях, вы, отстаивая самобытность развития как в целом всей нашей страны, так и составляющих ее национальных образований, настаиваете на необходимости строить народам свою судьбу по законам жизни, на прочном фундаменте прошлого бытия. Более того, говоря о вайнахском народе, деятельность которого очерчена стенами горских порядков, утверждаете: «нашего человека нельзя из этих «стен» выпускать, пока не воздвигнешь для него иное, понятное и приемлемое «здание права».
– Давайте обо всем по порядку. Я ратую за такие отношения, которые строятся на прочном фундаменте прошлого бытия, но с учетом новых законов жизни. Разве это плохо? Так поступают многие народы и процветают. «Зов земли», «зов предков», поверьте, не пустой звук. Они определяют, как гласит наука, наш генетический код. Жить в несогласии с ним – идти по пути дискомфорта, беды. Призыв отбросить традиционные ценности, по крайней мере, – диверсия. Антрополог Конрад Лоренц писал о подобном следующее: «Во всех частях мира имеются миллионы юношей, которые потеряли веру в традиционные ценности предыдущих поколений… Они чувствуют себя свободными, потому что отбросили отцовские традиции, но немыслимым образом не замечают, что воспринимая сфабрикованную доктрину, они отбрасывают не только традиции, но и всякую свободу мысли и действия». Я же повторю, о чем писал в своих произведениях: опасна вольность вне морали – морали, выработанной в результате многовекового опыта предков, славно трудившихся на земле, умеющих жить с соседями. Ценности же фундаментализма, которые внедряются и используются теми же сепаратистами в массе нашего народа, околпаченного ельцинизмом и дудаизмом, ничего общего не имеют ни с истинными положениями народных обычаев, ни с постулатами ислама. Ведь ислам в переводе с арабского означает мир, безопасность, спокойствие, чистоту намерений.
Это прекрасно знали и учитывали великие государственные деятели России: Петр I, заявлявший, что он хочет лучше видеть у себя народов магометанской веры, чем плутов и обманщиков; Александр II, предоставивший горцам возможность совершенно свободно исполнять веру отцов и управлять по шариату и горским адатам. Результат не замедлил сказаться! Вопросы, решаемые «практически, не ссылаясь на Европу» (выражение тогдашнего губернатора Терской области М. Т. Лорис-Меликова), привели к тому, что люди, недавно чуть не поголовно «окрещенные» в абреков, проявили себя и как умелые земледельцы, и как удачливые предприниматели. И поди-ка плохо было России, от того, что Чечня, например, кормила вдоволь кукурузой не только себя, но и все народы, населяющие нынешнюю Дагестанскую республику, продавала продукцию в Персию, наполняя тем самым и казну империи.
Великие люди из вайнахов прекрасно понимали роль и значение России и призывали, как это делал Кунта-Хаджи, к умению жить с русскими; не бряцать оружием увещевал горцев Бейбулат Теймиев – «гроза Кавказа» по определению Пушкина. Не была агрессивна к горцам, как и к другим народностям, русская культура, а распространение русского языка как средства межнационального общения имело значительные позитивные последствия для народов Кавказа. Лучшие умы России Пушкин, Лермонтов, Толстой характеризовали мир того же ислама как близкий русскому менталитету, увидели в нем союзника России.
Возблагодарить бы Всевышнего нам, что с таким народом, с такой страною нас связывает единая судьба и уверить, как это сделал доктор философских наук Х. Боков: «Чеченский народ никогда не воевал с Россией, он воевал с колонизаторскими порядками, с коими воевал и русский народ».
– Такие слова, не грех бы и в граните высечь. А ищущим русскую национальную идею подсказать, что под ней понимать следует вовсе не узкоэтническую, а общероссийскую систему правил, и что ее (прав Чубайс – не Анатолий, а Игорь) нельзя выдумать, но можно выявить. Кстати, такими суждениями пронизаны все ваши творения – творения, я бы сказал, энциклопедического характера. Поэтому, поверьте, мне очень хотелось бы, чтобы трилогия ваша была переиздана большим тиражом и стала достоянием как можно большего числа читателей разных национальностей. И, конечно же, я жду продолжения.
– Спасибо. Оно непременно будет, если, как гласят предупреждения Архангела Джабраила, о которых напоминаю я в своей трилогии, не оскудеет земля, люди не потеряют любовь, жены, матери и невесты – стыд, властители – справедливость, богатые – милосердие, ученые – знания, а все мы вместе – Веру.
