представители которого занимают места в парламенте и правительстве. Возьмем ту же свободу слова: меньшинство, которое вынуждает других прекратить свободно писать или обсуждать ислам, никак не может быть слабым".
Эллиан также не согласен с теми критиками рисунков, которые говорят, что у мусульман значительно больше морального права критиковать свою религию, чем у "неверных", что критика, исходящая из культуры критикуемого объекта, гораздо весомее сторонней критики. "В таком случае мусульманам должно быть известно, что у них нет права критиковать евреев, — замечает Эллиан. — Но это абсурдный аргумент. Во-первых, ислам является частью Европы. Нелепо говорить европейцам, что они должны молчать, поскольку ислам — чужая религия, а мусульмане— меньшинство. В Европе мусульмане жили с VIII века. Исламская культура была распространена в испанской провинции Андалусия, в некоторых частях Франции и Италии. Сицилия двести лет была мусульманской страной. К сожалению, ислам пришел в Европу военным путем, но затем стал частью южноевропейской культуры. Ислам — это часть Европы, поэтому необходимо критиковать ислам точно так же, как христианство или иудаизм",
"Во-вторых, критика других культур и религий связана не с моральным правом, а с аргументами, которые мы приводим. Если я, не будучи выходцем из Зимбабве, скажу, что зимбабвийский диктатор Роберт Мугабе — сумасшедший, то вопрос не в том, есть ли у меня на это моральное право. Единственное, что имеет значение, — это качество моего анализа и мои аргументы. Совершенно абсурдно утверждать, что немусульмане должны иметь меньше прав высказываться об исламе и мусульманах. Это требование абсолютно тоталитарного характера. Мусульмане имеют полное право вышучивать, высмеивать и глумиться над Европой, христианством и иудаизмом, и то же самое касается других европейцев. Почему у мусульманина должно быть больше моральных прав рисовать карикатуры на Мухаммеда, чем у вас? Можно ли найти этому разумное объяснение? Разве Мухаммед не человек этого мира? Чепуха и бессмыслица. У каждого есть право выражать свое мнение об исламе".
Айаан Хирси Али, Мариам Намази и Афшин Эллиан — ровесники. Все они родились в 1966–1969 годы, когда в Восточной Европе оформилось движение критиков системы. Есть некая связь между поколением 1968 года стран Восточного блока, триумфом свободы в 1989–1991 годах и борьбой за права и свободы человека, которую они ведут сегодня.
Русских писателей Андрея Синявского и Юлия Даниэля в 1966 году приговорили к длительным тюремным срокам за публикацию художественных произведений на Западе. Их осуждение вызвало шквал протестов в СССР, положивший начало правозащитному движению. В Москве в 1968 году, во время нашумевшего дела против четырех критиков системы, два выдающихся диссидента подготовили заявление для мирового сообщества. Впервые критики системы обращались к окружающему миру "через голову" советского режима в конфликте, вызванном нарушением прав человека. Это был настоящий прорыв, который вплоть до развала СССР в конце 1980-х вдохновлял диссидентов, продолжавших требовать соблюдения властями прав человека, и фактически являлся частью диалога между Востоком и Западом. Кроме того, в 1968 году Андрей Сахаров опубликовал свой знаменитый призыв к прогрессу, мирному сосуществованию и интеллектуальной свободе, где четко сформулировал идею тесной связи между уважением к правам человека и свободе, с одной стороны, и общественному порядку и безопасности — с другой. Во второй половине 1970-х за железным занавесом эту идею заимствовала МХГ, которая внесла значительный вклад в развал Восточного блока. Наконец, весной 1968 года вышел первый номер "Хроник текущих событий" — легендарного бюллетеня советского правозащитного движения, публиковавшего информацию о нарушении прав и свобод граждан. Это издание служило своего рода форумом для новостей и дискуссий, которые цензура запрещала публиковать в советской прессе.
Таким образом, 1968 год стал своеобразным водоразделом истории правозащитного движения в СССР. Он также имел решающее значение для Центральной Европы. "Пражская весна" 1968 года стала настолько серьезной угрозой владычеству Кремля, что войска стран Варшавского договора вошли в Чехословакию и вдребезги разбили мечту о социализме с человеческим лицом. 30 января 1968 года в Национальном театре Варшавы последний раз прошла драма "Дзяды", поставленная по романтической поэме польско-белорусского поэта Адама Мицкевича. Режим потребовал убрать ее из афиш, поскольку в ней шла речь о национально-освободительной борьбе польского народа против иностранного господства. И хотя действие пьесы происходит в XIX веке, все видели в ней комментарий к современной польской действительности. Население узнало о цензуре, и последнее представление превратилось в демонстрацию с участием студенчества. У многих студентов не было билета, но они пришли в театр, чтобы выразить свою поддержку.
Когда занавес опустился, взволнованная публика вышла на улицы, в морозную зимнюю ночь, и собралась у памятника Мицкевичу в центре польской столицы. Люди развернули плакаты с требованиями к режиму прекратить нарушать право на свободу слова. Многие студенты были арестованы, но на их место встали другие. За последующие недели в городе прошло много акций протеста в поддержку статьи 83 польской конституции, гарантировавшей гражданам свободу слова и собраний. В марте 1968 года начались столкновения демонстрантов с полицией. Сотни студентов и профессоров были арестованы или высланы из страны, затем последовала антисемитская кампания.
Среди задержанных оказался двадцатидвухлетний Адам Михник — один из лидеров польского протестного движения. Его приговорили к трем годам лишения свободы за участие в беспорядках. Через год Михник был освобожден, но ему было запрещено продолжать учебу в университете, где он изучал историю. Михник участвовал в подпольном антикоммунистическом движении вплоть до падения режима, после чего стал депутатом парламента и главным редактором крупнейшей польской газеты "Газета выборча".
"Для моего поколения путь к свободе начался в 1968 году. В то время как студенты Беркли и Парижа отрицали гражданскую демократию, мы, жители Праги и Варшавы, боролись за свободу, которую мог гарантировать только гражданский порядок, — сказал Михник в интервью газете "Курьер ЮНЕСКО"
