Христианин против турка
Спустя несколько мгновений в зал вошел турецкий капитан, тот самый, что сопровождал герцогиню и ее отряд на болота. Вид у него был наглый и дерзкий.
– Ты звала меня, госпожа?
– Да, ты мне нужен, – ответила Хараджа, закурив вторую сигарету и вальяжно развалившись на одном из диванов, что стояли вдоль стен. – Мне скучно.
– Несмотря на компанию этого юного воина? – с легкой иронией спросил турок. – Что мне сделать, чтобы развлечь тебя? Хочешь, я снаряжу лодку для морской прогулки?
– Нет.
– Ну тогда ударами хлыста заставлю своих рабынь плясать для тебя?
– Мне это разонравилось.
– Ну хочешь, индийские борцы обдерут себе кожу с помощью нуки-какусти?[14]
– Может, и захочу, но позже.
– Тогда приказывай, госпожа.
– Я хочу увериться в том, что ты по-прежнему лучший клинок мусульманского воинства.
– Ну, для этого надо, чтобы ты меня бросила под ноги Дамасскому Льву, который, как говорят, и есть лучший мусульманский клинок. Желаешь послать за ним, госпожа?
– Слишком далеко посылать, и потом, он ко мне не поедет.
– Клянусь пророком! Госпожа, ты хочешь, чтобы я сразился со стенами? Если это тебя развлечет, я могу сломать ради тебя штук двадцать лучших клинков.
– Здесь есть с кем сразиться.
– С кем? – спросил турок, удивленно оглядываясь.
Хараджа рукой указала ему на герцогиню, которая стояла у стола с таким видом, словно ее все это не касалось.
Турок разозлился:
– Ты хочешь, госпожа, чтобы я бился с этим мальчиком? – презрительно процедил он.
– С мальчиком! – с иронией вскричала герцогиня. – Ты, должно быть, позабыл, капитан, что я сын паши Медины.
– Может, ты и прав, эфенди, – сказал турок, – но мне все-таки кажется, госпожа могла бы найти для меня противника посолиднее.
– Но ведь ты, капитан, ни разу не пробовал сразиться со мной.
Турок повернулся к Харадже, которая продолжала как ни в чем не бывало спокойно курить, разглядывая то одного, то другого с живым интересом.
– Ты хочешь его смерти? – спросил турок. – Смотри, госпожа, как бы не было неприятностей от Мустафы, если ты станешь так обращаться с сыном высокопоставленной особы.
– А я у тебя совета не спрашиваю, Метюб, – заявила племянница адмирала. – Выполняй приказ, только и всего.
– Но я убью эфенди одним ударом.
– Так много я не прошу, – отвечала Хараджа. – Выбор за тобой, милый капитан. Какое оружие ты предпочтешь?
Пока герцогиня рассматривала арсенал на стенах, Хараджа властным жестом приказала турку подойти.
– Чего ты хочешь, госпожа? – спросил капитан, уже не на шутку разгневанный.
– Смотри: до первой капли крови! Если ты его убьешь, завтрашнего утра тебе не видать.
Метюб склонил голову, с трудом сдерживая досаду, и отодвинул стол, чтобы расчистить место для поединка.
Герцогиня тем временем выбрала три итальянские шпаги с плоским лезвием и крепкой рукояткой и попробовала их на упругость. Она не проявляла никакого беспокойства и тихонько шепнула про себя:
– Может статься, этим я получу возможность освободить Л’Юссьера. Один картуш – и дело сделано. Не может быть, чтобы туркам был известен этот секретный выпад неаполитанской школы, которому меня так хорошо обучил отец. Даже если он закроется, я его достану снизу.
Когда она вернулась в центр зала, турок, ни на секунду не выпускавший ее из виду, уже выбрал такую же итальянскую шпагу, хотя ему и хотелось бы сжать в кулаке кривую саблю.
– Мне удивительно, что ты, эфенди, умеешь обращаться с оружием, которым сражаются только христиане.
– Должен тебе сказать, капитан, что меня учил боевому искусству отступник из христиан, – отозвалась герцогиня. – Это оружие лучше, чем кривая сабля, дает проявиться ловкости и быстроте фехтовальщика. В любом случае, настоящий воин должен уметь обращаться с оружием гяуров.
– Ты рассуждаешь лучше, чем пророк, – сказала Хараджа, загасив третью сигарету. – Будь я Селимом, я назначила бы тебя главным по оружию.
Герцогиня снова подумала, что турчанка слишком требовательна и капризна и заставляет слишком дорого платить за свое гостеприимство, однако
