– Пожалуйста.
– На чьей вы стороне? Вы за кого – за американцев или за англичан?
– Ни за кого, – сухо ответил канадец. – Меня интересует лишь моя торговля, и если кто намерен убивать друг друга, не мое это дело. У меня нет никакой охоты участвовать в этой проклятой войне.
– Проклятой? Почему?
– Потому что англичане вербуют в армию гуронов и алгонкинов, лишая меня дохода. Кому теперь я буду продавать дрянные ружья, порох и яркие безделушки? Индейцы уже ступили на тропу войны и того и гляди ворвутся в мой дом, разграбят его и снимут с меня скальп.
– Уж не друг ли вы этим дикарям?
– Друг? Попробуйте-ка довериться этому народу даже после того, как двадцать раз курили с ними трубку мира! Они до сих пор не прикончили меня лишь потому, что я покупаю у них шкуры в обмен на оружие и спиртное. Не будь у меня того, что им нужно, они бы давно изжарили меня и съели!
– Зато теперь они знают, что у вас есть то, что им нужно, и в любой момент ограбят вас под предлогом войны! – заметил Каменная Башка.
– Да уж, эти дикари разорят меня и глазом не моргнув, – отвечал торговец. – Десять лет в этой глуши среди медведей, сколько жертв, и ради чего? Чтобы остаться без гроша? Хорошенькое дельце!
– Так поплывем с нами.
– Куда?
– В форт.
– А откуда вы возьмете лодку, способную устоять перед бушующими на этом чертовом озере штормами? Такие лодки есть лишь у индейцев, да только я не собираюсь рисковать головой.
– Значит, нам ничего не остается, как оставаться здесь, – насупившись, пробормотал бретонец. – А ведь нас ждут в Тикондероге.
– Срочные дела?
– Как я уже говорил вам, дела неотложные.
– Может, и говорили, да я забыл. Мои мысли заняты торговлей, и слушатель из меня не лучший.
– Что вы посоветуете?
– Оставайтесь здесь. Вы ни в чем не будете нуждаться. У меня полно теплых шкур, которые послужат вам постелями. Как я уже сказал, весь мой склад в вашем распоряжении.
– А нельзя ли добраться до форта сушей? Нас холод не пугает.
– Пеший путь займет у вас семь или восемь недель, но так или иначе вы попадете в лапы к дикарям.
– Проклятье! – в ярости воскликнул старый бретонец. – Что же нам делать без лодки?
– Воспользуемся советом господина Риберака, – сказал Малыш Флокко. – Раз добраться до форта невозможно, останемся здесь.
– А как же англичане? Ведь Арнольду неизвестно о том, что они хотят напасть на Тикондерогу!
– Что ж нам теперь, вплавь пересечь озеро в такой собачий холод? Нас подло предали, вот и все.
– А что, если сюда ворвутся индейцы?
– Будем защищаться как тигры. В ружьях и порохе тут нет недостатка, да и склад крепкий, как настоящий форт. Сам видишь, тут даже амбразуры есть.
– Нравится мне этот парнишка! – воскликнул торговец. – Скрасьте мое одиночество, и, кто знает, возможно, я смогу уберечь вас от кровожадных индейцев. Мне покровительствует мать одного из главных вождей гуронов. Она могла бы спасти всех нас, стоит ей лишь пожелать.
– Вот уж не знаю! Как можно полагаться на этих безжалостных дикарей! – сказал Каменная Башка.
Успев обсохнуть, он поднялся и принялся мерить шагами склад, будто зверь в клетке, то и дело ударяя себя по лбу мощным кулаком.
Раза три-четыре обойдя стол, боцман резко остановился и воскликнул:
– Проклятый Дэвис! Если тебя еще не сожрали рыбы и тебе удалось уйти живым, дай только до тебя добраться! Уж я тебе с лихвой отплачу за твое предательство! Трусливый шакал и изменник!
И тут ему послышался приглушенный смешок.
Каменная Башка подпрыгнул от неожиданности.
– Вы это слышали? – взволнованно спросил он.
– Я? Я ничего не слыхал, – помрачнев, отвечал торговец.
– А я слышал, – тут же вскочив на ноги, сказал Малыш Флокко.
Оба немца также поднялись из-за стола.
– Я слышал смешок, – произнес боцман.
– Звук доносился оттуда. – Юноша указал на груду шкур, бочек и ящиков в глубине хижины.
