– Солдат, обрученный со светловолосой девушкой, не должен умереть!
– Но ведь он предатель!
– На войне как на войне, – пожав плечами, отвечал Корсар. – Кто сильнее и коварней, тот и прав… Как зовут девушку этого немца?
– Кажется, Мэри, – отвечал мошенник-бретонец.
– Мэри?
– Да, капитан.
– И она светловолосая, как Мэри Уэнтворт?
– Немец говорит, она блондиночка.
– Хорошо же. Этот человек не умрет. Золотые волосы его невесты спасли ему жизнь.
– Вы великодушный человек, сэр Маклеллан. К тому же несчастный оказал нам важную услугу в Бостоне.
– Тем не менее я отвечаю за свою репутацию – я ведь сам приказал повесить этих немцев. Вешать будут четверых, однако под весом одного из них веревка оборвется – как когда-то произошло со мной. Позаботься об этом и объясни все…
– Веревочному Старшине?
– Вот как ты зовешь теперь этого беднягу?
– Он не обижается, капитан.
– Пусть подрежет веревку Ульриха, а когда тот упадет, попроси о его помиловании вместе с командой. А сейчас проваливай к дьяволу!
Описав великолепный пируэт, Каменная Башка вернулся к Малышу Флокко, который, усевшись на одну из корабельных пушек, ожидал его на корме.
– Наемник спасен, – сказал ему боцман.
– Ох уж эти бретонцы из Иль-де-Ба! В плутовстве с ними никому не тягаться!
– Только не говори капитану, что блондиночку наемника зовут Рита. Я сказал, что Мэри! А теперь иди предупреди Ульриха. Наш капитан славный малый, но таких шуток не потерпит.
– Сейчас же пойду к солдатику, – сказал марсовой.
Оставшись в одиночестве, бретонец уселся на бочонок, снова набил свою трубку и принялся яростно дымить.
Тем временем ночь подходила к концу. Между небом и водой заблестела серебристая полоса рассвета. Звезды одна за другой исчезали с небес.
– Бедняги! – пробормотал боцман, выпуская изо рта густой клуб дыма. – Им предстоят не самые веселые минуты!
Корсар продолжал мерить палубу беспокойными шагами. И вот он внезапно остановился, всматриваясь в растущую на горизонте красно-белую полоску, а затем подошел к бретонцу.
– Все готово? – спросил баронет.
– Да, капитан.
– Поставьте четыре бочонка под реей грот-мачты. Да смотри, чтоб твой немец ноги не переломал, когда падать будет.
– Я его подхвачу.
– Вели бить в барабаны и вывести приговоренных на палубу.
– Есть, капитан!
Услышав бой барабанов, который обыкновенно служил сигналом к абордажу, свободные от вахты матросы поспешно поднялись на палубу и выстроились вдоль фальшбортов. Словно собравшись в бой, каждый был вооружен кто карабином, кто ружьем.
На палубе воцарилась полная тишина. После восхода солнца не чувствовалось ни единого дуновения ветерка. Слышалась лишь скорбная дробь барабанов.
Корсар поднялся на капитанский мостик и принялся, по своему обыкновению, ни на кого не глядя, шагать туда-сюда. Тем временем мистер Говард стоял у штурвала и невозмутимо курил толстую виргинскую сигару.
Еще два томительных удара в барабаны, и появились Каменная Башка и Веревочный Старшина, а за ними – четверо немцев под вооруженным конвоем. Первым шел Ульрих, а за ним – его несчастные товарищи, которым оставалось лишь собирать пожитки для путешествия в таинственный мир, откуда еще никто не возвращался. Бледные, с растерянными лицами, страшась грозящей им неминуемой гибели, все четверо шли босиком, одетые в грубые холщовые рубашки.
Ночью Веревочный Старшина привязал смертоносные веревки к рее грот-мачты. Под петлями стояли четыре бочонка, которые палачу предстояло выбить из-под ног приговоренных.
Первым подошел Ульрих. За ним шел еще один светловолосый толстяк-наемник с неряшливой бородкой, следом, понурившись, шел высокий и тощий как жердь голубоглазый солдат. Руки его бессильно повисли вдоль тела. Он не смотрел ни на петли, ожидавшие его и его товарищей, ни на выстроившихся вдоль фальшбортов моряков. Четвертый наемник был коротышка с большой головой и выпуклыми, будто у зайца, глазами. Этот храбрец равнодушно озирался вокруг. Щека его слегка подергивалась от бессильного гнева. Подойдя к предназначенной ему петле, он впился глазами во флаг Корсара, казалось
