– Что-то есть… – ответил второй, тоже невысокий, но очень крепкий.
– Он в порядке? – спросил худой у врача.
– Тяжелое сотрясение, – ответила та, – В двух местах ушибы. Затылочная часть и лобная. Этот, – она кивнула в сторону Смолина, – говорит, что упал. Споткнулся о кота.
Вся компания синхронно развернулась и уставилась на Витю.
– Ты кто? – спросил у Вити крепыш, а тот вжался в обои, словно пытаясь спрятаться на их светло-зеленом фоне, как хамелеон. Так и не дождавшись ответа, полицейский повторил вопрос. С тем же успехом.
– Кто-нибудь знает язык жестов? – раздраженно бросил крепыш. – Похоже, мы имеем дело с глухонемым…
И тут Витю прорвало:
– Я не глухонемой. Я Виктор Смолин. Айтишник из Петербурга. В субботу выехал к сеструхе в Кропоткин. Не доехал. Здесь у вас, в Орске, слез. Так получилось – долгая история. Познакомился с Анной Бронниковой. Она меня временно поселила тут, в квартире мамы. Этот парень – Валентин, ее школьный ухажер, только что из мест не столь отдаленных вышел. И сразу сюда. Я так думаю, когда он уходил в те самые места, Анна еще здесь жила, с мамой. Ему не понравилось, что я указал ему на то, что Анна Валентиновна уже не девочка…
– Девочка… Моя девочка… – раздалось неразборчивое мычание с дивана.
– Он рванул за мной, споткнулся о кота, задел раковину и грохнулся на пол спиной со всей дури.
– Интересненько, – медленно проговорил худенький полицейский, пристально глядя на коллегу, – интересненько…
– Только вышел, значит… – ответил коллега, поглядывая, в свою очередь, на врачиху. – А у тебя самого, Витя Смолин, есть паспорт-то? Или какой- нибудь иной документ?
Витя снова прижался к обоям:
– Нет.
– Как это? – удивился худощавый. – Как это нет? У любого гражданина Российской Федерации должен быть паспорт. Или справка, его заменяющая. Или свидетельство о рождении, если гражданину еще не исполнилось четырнадцать лет. Тебе четырнадцать есть?
– Да, – хмуро ответил Смолин. – По крайней мере, мне так казалось…
– Ну вот. И ты гражданин Российской Федерации, да?
– Да. Патриот.
– Тогда покажи паспорт. Или справку. И я поверю, что ты – патриот.
– Я утерял его в поезде. И паспорт, и кошелек, и другие вещи.
– Так-так, – вступил в беседу коллега. – Что же это у нас здесь получается? В квартире тети Зины Бронниковой находится потрепанный пенитинциарной системой практически ее зять и лицо без документов. Зять – со следами тяжких телесных. Лицо – с фантастической версией их происхождения.
В разговор вмешалась врачиха:
– Ребят, мы готовы транспортировать больного вниз, к машине…
– Отлично! – обрадовался низенький. – Везите его в больничку, а мы пока продолжим с молодым человеком разбираться.
– И показания снимем, – буркнул худой.
– Да. И показания, – согласился коллега, – а когда этот, – он кивнул в сторону Вали, – придет в себя – подъедем и расспросим его обо всем.
Валентина вынесли. Когда дверь за врачами закрылась, худощавый коп хитро посмотрел на коллегу и улыбнулся:
– Ну что, заберем молодого человека? Для выяснения, так сказать?
Смолина затрясло, а низенький полицейский, заметив это, добавил:
– Не боись, Петербург. Ты же правду сказал? Ну а за кем правда – тот всегда на коне будет. Пошли вниз, в машинку. Прокатимся до отделения.
Борис Аркадьевич, немного поплутав по городу, неожиданно наткнулся на магазин бытовой техники. Вспомнив, что задолжал больнице телевизор, зашел туда и оперативно выбрал и купил небольшой корейский аппарат. С коробкой в руках вернулся в больницу. Дойдя, затащил подарок в приемный покой и молча стал устанавливать телевизор на место так неожиданно выбывшего из строя предшественника. За всем этим со спокойствием Будды наблюдала Валерия Иосифовна. Точнее, одним глазом она косилась на Скрипника, а вторым – в маленький планшетный телевизор, который взяла напрокат у дочки. Борис, завершив установку, взял пульт и включил автоматическую настройку каналов. Закончив, отдал пульт Валерии.
– А здесь сколько каналов будет?
– Столько же, сколько и было.
– А… – разочарованно протянула она, а Скрипник поспешил ретироваться, поскольку Валерия сразу взяла быка за рога и включила на полную громкость очередное ток-шоу.
Он поднялся в палату к Лене. А там все было без изменений. Сел на стульчик, взял ее руку. И заговорил:
– Привет, Ленка, еще раз! Вернулся вот. Телевизор в приемный покой притащил. Старый-то я разбил им. Когда тебя привезли только. Настроил там все.
