Он набрал Бронникову. Та сказала, что перезвонит (была занята с пациентом), и перезвонила через десять минут. Ее настроение оказалось противоположным настроению Витиной мамы.
– Паспорт будет через десять дней, – сказал Смолин. – Документы подал. Завьялова еще вчера тебе выслал, лови. В Герцена зачислят на заочку. В этот год попадаю, вовремя успел. Правда, платное…
– Надеюсь, цены там не заоблачные… – тихо проговорила она.
– Нормальные. Вполне.
– Значит, от второго свидания нас отделяют десять дней перерождения твоего паспорта и русская дорога?
– Да, – согласился он.
Она притихла, видимо, раздумывая, а потом совершенно неожиданно ответила:
– А знаешь что? Я могу взять несколько дней. Отпуск полностью не отгуляла. В Петербург приеду. Пусть наше второе свидание будет в Питере. Что скажешь?
Теперь умолк Смолин, но ненадолго:
– Конечно. Это было бы здорово!
– Ну и все. Возьму билеты – напишу. Встречай!
– Договорились! – ответил он, попрощавшись, бросил телефон на стол и, вскинув руки вверх, огласил своды маленькой однокомнатной квартиры на Ржевке победным кличем Тарзана.
Костя получил документы для Фаруха, договор купли-продажи земельного участка шведами был подписан – но, несмотря на эти хорошие известия, Дмитриевский нервничал. От Марины – ни слуху ни духу. Он теребил телефон и проверял почту – нет ли ответа, ходил по кабинету из угла в угол, пил кофе, бегал курить. Затем, чуть успокоившись, сел за компьютер, забил на страничке поисковика название «Квард-Паркус» и стал читать все подряд статьи о световой активности двойной планеты.
«Да не, не может быть, ты чего…» – думал он, но одновременно с этим другая мысль не давала покоя. Мысль простая до тошноты.
И он погрузился в чтение статей по астрономии, от которого минут через двадцать его отвлек телефонный звонок. Звонил Фарух. Он вчера вернулся в город и, видимо, разобравшись с делами внутри фирмы, первым делом решил выяснить, как дела снаружи, в том числе у Дениса. В общем-то, логично. Сказал:
– Денис, я заеду?
А вот это уже было совершенно нелогично. Фарух никогда не выезжал за пределы своей территории.
– Случилось чего?
– При встрече.
– Давайте, конечно. Я в офисе, до шести.
– Буду в четыре.
– Хорошо, – ответил Дмитриевский и кинул телефон на стол.
А Аблокатов только подъезжал к офису, хотя время потихонечку приближалось к обеду. Но это не было опозданием. С утра прямо из дома он отправился в администрацию Красногвардейского района и, получив там свою порцию удовольствия с несомненно извращенным в сторону мазохизма уклоном, поехал в офис, включив на полную катушку свою любимую «Металлику». Ехал из дома, потому что вечером так и не добрался до Орловой, хотя обещал. Не потому, что не успел или плохо себя чувствовал; просто не был уверен, что сдержит дневное обещание. Но прямо объяснить Ольге причину своего недолета он, конечно, не мог, поэтому сослался на диарею. Сейчас же Косте действительно было не до смеха: с утра прихватило желудок, и диарея из выдуманной, виртуальной превратилась в реальную. Пометив уборную в здании администрации, Аблокатов гнал свой японский автомобиль к офису, чтобы, не дай бог, не пришлось делать внеплановую химическую очистку салона.
Внезапно зазвонил телефон на пассажирском сиденье, и Аблокатов взял трубку, даже не посмотрев, кто там: черный джип, резко затормозивший сзади, полностью увлек его внимание.
– Але! – крикнули в трубку, и Костя, не узнав звонившего, откликнулся:
– Але!
– Костя, привет!
– Здравствуйте…
– Какие «здравствуйте», побойся бога, это Вася Евграфов!
Евграфов, давний клиент фирмы, человек рациональный, сразу наладил контакт с Аблокатовым как с непосредственным исполнителем своих вопросов, думая, что это окажется дешевле. Где-то, конечно, он был прав, а где-то – очень даже и нет. Дешевле для кошелька, а для бессмертной души – гораздо дороже.
