– Это не грязь, а смола, ее использовали древние мореплаватели для консервации. А запах – ерунда, для супа вполне сойдет.
И, представьте, – сошло! Вечером мы с аппетитом уплетали фруктово-смоляную болтушку, просили добавить, и потом, много позже, когда где-нибудь в московской столовой мне приносили компот, приготовленный по строгим сухопутным правилам, чем-то он разочаровывал, чего-то важного в нем, не хватало.
Карло ревнив; он строго следит, чтобы его кухонные прерогативы соблюдались и уважались, помощников на камбузе терпит лишь для черной работы и в то же время не прочь при случае шваркнуть – фигурально говоря – колпак оземь: «Справляйтесь как хотите, а я удаляюсь от дел!»
Иногда, впрочем, он добровольно уступает фартук и поварешку. В прошлом году – четвертого июля, в День независимости США, – честь приготовления ленча была доверена Норману, и тот сотворил такую яичницу, что и сейчас я, бывает, прикидываю, застанет ли нас и нынче четвертое июля в море.
Норман стряпал с огромным удовольствием и старанием – сперва поджарил бекон, затем слил жир, затем слегка бекон подсушил, затем, наконец, бросил на сковородку яйца и священнодействовал еще минут пять, пока мы не принялись понукать Америку от имени всего остального мира.
Но главные переживания наступают, когда в кухмистерство включается Жорж.
Жорж – человек порыва и вдохновения, и никогда не знаешь, чего от него ждать. Какао, сыр, египетская икра – значит, Жорж был не в ударе, что от завтрака требовать – наелись и ладно. Но зато уж если его разберет – тогда начинаются чудеса. Возникают откуда-то пирожки с медом – это на «Ра»-то, посреди океана, на утлой палубе! – или солонина, пахнущая свежим горошком, с гарниром из горошка, пахнущего солониной, и все это побрызгано лимонным соком, назло канонам, вопреки рецептам, кулинарные мэтры переворачиваются в гробах, – а вкусно!
Типичное произведение Жоржа: рисовая каша с томатным соусом и лимоном, туда накрошено черного хлеба и всыпано невероятное количество перца. Попробуйте – только обязательно заешьте финиками и ломтем арбуза, а в случае чего – зовите, я как врач немедленно приду на помощь.
Или еще можно сделать так: выпить, извините, водки, закусить картошкой, тут же перейти к шоколадному пудингу, а потом вернуться к картошке. Данным образом мы в прошлом году отметили пройденные тысячу сто миль, а наутро весь экипаж во главе с капитаном коллективно проспал!
…Кончается обед, за столом – Тур, Норман, я. «Все, – говорю. – Хватит. Достаточно». Тур смеется: «Ну и русский», – и продолжает уплетать курицу. Норман держится еще чуть-чуть и тоже сдается. Тур в одиночестве закрепляет победу, со всех сторон сыплются шутки: «Бедная Ивон, нелегко его прокормить». Тур невозмутим. В Таблице Уровня Аппетита, составленной Жоржем, у него коэффициент 95. У Нормана по той же таблице – 87, у меня – 73 (цифра, как мне кажется, несколько заниженная) – и так далее, по убывающей.
Забыли мы только у Жоржа спросить, чей уровень он принял за 100.
…С носа долетает дразнящий запах, темнеет, притомились мы слегка за день. Карло и Сантьяго долго варили солонину в воде из бурдюка, обжарили ее с чечевицей, получилось довольно неплохо.
– Это пища древних моряков, – растроганно вздыхает Тур. – Все великие географические открытия сделаны на солонине. Недурно бы к ней русских сухариков!
Тур помнит их вкус еще со времен войны, когда, ему – младшему офицеру британских вооруженных сил – пришлось быть в Мурманске. Он не знал ни слова по-русски, ему посоветовали: «Вы им просто улыбайтесь!» На следующий день Тур, иззябший, голодный, стоял на палубе советского торпедного катера. Угрюмый сопровождающий поглядывал на иностранца с недоверием, и тогда Тур улыбнулся, широко, как мог. Русский в ответ улыбнулся еще шире, взял Тура за руку, потащил в кубрик и угостил сухарем, разломив его пополам.
По специальному заказу Тура я захватил с собой из Москвы 50 (!) килограммов сухарей, они были наряду с медикаментами основным моим багажом.
Итак, появляются сухарики и солонина, начинаем жевать. Мясо слегка напоминает резину. «Да, – соглашается Тур, – его надо варить и варить! Тогда будет суп, а не…»
Раздается подозрительный хруст, и Тур выплевывает на ладонь обломок зуба!
Нет, это не зуб, а пластмассовая полукоронка, отвалилась, не выдержала сухаря.
– Вот, пожалуйста, – социалистический хлеб, – язвит Сантьяго.
Экспедиция Тура Хейердала на лодке «Ра». На снимке: Юрий Сенкевич (справа) и Тур Хейердал (третий справа) с членами экипажа лодки. 1969 г.
