йогов и отшельников, но это мало помогало. В натуре Быкова не было ничего аскетического. Наоборот, он был эпикурейцем, жизнелюбом. Может, укусы блох были мелкой местью за это?!
Обзор из засады был весьма ограниченным. Вытянув шею, Быков видел Элен и небольшой отрезок пляжа. Это походило на странный авангардистский фильм с застывшим изображением. Выключить его было нельзя. Приходилось смотреть и ждать развития событий.
О появлении противников Быкова известил даже не окрик Чака, а изменившееся выражение лица Элен. До последнего момента она надеялась, что они не придут. Так уж устроена человеческая психика: мы не верим, что с нами случится что-то плохое, не верим в собственную смерть. Но это все равно случается, и тогда приходится действовать. Мироздание устроено так, что ни одному живому существу не удается отсидеться в безопасности. Иначе зачем был бы нужен этот вселенский спектакль?
– Отдыхаешь? – донеслось до ушей Быкова. – Молодец! Мы тоже пришли отдохнуть. Обожаю плавать на закате…
Он покрепче стиснул копье с наконечником из раскрытого ножа. Лишь бы обмотка не подвела! Если лезвие не воткнется в вооруженного врага с первого раза, второй попытки у Быкова попросту не будет. Пуля достанет его раньше, чем он успеет повторно замахнуться.
Может, напрасно он затеял этот неравный бой? Может, надо было не лезть на рожон и ничего не предпринимать, надеясь, что беда обойдет стороной? Нет, так не бывает. Никого и никогда беда не обходит. Поэтому лучше идти навстречу опасности. Таково было жизненное кредо Дмитрия Быкова.
В детстве, когда ему было лет десять, его повадилась обирать шпана, отирающаяся возле соседского гастронома. Стоило Диминым родителям отправить его за хлебом или за молоком, как малолетние грабители были тут как тут. Вначале он хитрил, выбирая другие магазины, подальше, но его и там отлавливали. В результате приходилось возвращаться домой с пустыми руками и карманами, выдумывая всякие небылицы про потерянные деньги. Но в один прекрасный день ему это надоело. Он отправился к хулиганам и заехал кулаком в рожу тому, кого достал. Несколько раз его били, но постепенно перестали замечать. С тех пор Быков беспрепятственно заходил в магазин и выходил оттуда.
Эту модель поведения он сохранил на всю жизнь. Всегда шел навстречу опасности, даже если поджилки от страха тряслись. Вот и сейчас, собрав волю в кулак, Быков готовился к бою, и не существовало силы, которая заставила бы его отступить.
Он увидел, что Элен встает с камня и выходит на берег. Молодец подруга! Сообразила, что нужно находиться как можно ближе к Быкову, чтобы облегчить ему задачу.
– Что вам надо? – звонко спросила Элен, прикрывая грудь естественным и невероятно женственным жестом. – Не подходите. Я буду кричать!
– Кричать ты будешь, – пообещал невидимый пока Чак. – Я позабочусь об этом.
– И я тоже, – подал ломкий, хмельной голос Гарри.
Быков чуть привстал, выбирая надежную опору для ноги, которой собирался оттолкнуться, вскакивая.
Элен, вытянувшись в струнку, стояла прямо перед ним, облитая теплым, розоватым светом вечернего солнца. Во времена расцвета кинематографа голливудские режиссеры снимали самые эффектные, сочные, насыщенные красками сцены именно в такое время. Глубокие тени придавали цветному изображению особый контраст и колорит. Как ни напряжен был Быков, он не мог не заметить, что Элен красива, очень красива.
Одна ее нога была чуть согнута, словно она готовилась сорваться с места и обратиться в бегство. Руки скрещены на груди, голова откинута назад, пряди волос падают на лицо…
– Убирайтесь! – крикнула она. – Немедленно!
В ее голосе слышался неподдельный страх. И неудивительно: в поле зрения Быкова появился сначала Чак, за ним почти сразу Гарри, а после третья тень – мужчина, предпочитающий держаться позади. Несомненно, это был Стаут. Следовательно, Быкову предстояло сразиться с тремя врагами. И не просто сразиться, а победить – в противном случае женщинам и профессору грозили не только унижения и издевательства, но и смерть.
– Тихо, тихо, малышка, – увещевающе произнес Чак, что при наличии огнестрельного оружия звучало по меньшей мере странно. – Не кричи и не дергайся. Никто тебя обижать не собирается.
– Мы тебя любить будем, – пообещал Гарри, выступая вперед и протягивая к Элен руку. – Ты ведь не случайно нас тут дожидалась?
«Не случайно!» – мелькнуло в мозгу Быкова коротко, как вспышка.
Он вырос словно из-под земли – подобно медведю, выскочившему из берлоги перед ошеломленными охотниками. Прежде чем полетевший во все стороны песок успел осыпаться вниз, Быков уже занес свое импровизированное копье. Чтобы приблизиться к противнику, ему пришлось фактически прыгать на одной ноге, поскольку вторая, занемевшая, на время превратилась в бесполезный омертвевший обрубок, терзаемый судорогами и болезненными покалываниями, как будто там работали челюстями тысячи кусачих насекомых и мелких грызунов.
Чак успел повернуть к Быкову изумленную физиономию. Острие ножа вонзилось ему в щеку и резко скользнуло вниз, развалив кожу до розовой плоти, тут же окрасившейся в рубиновый цвет.
Сначала Быков намеревался ударить матроса в выпученный глаз, чтобы сразить наверняка. Но рука отказалась выполнять приказ, отданный мозгом. Быков не сумел убить человека, пока что прямо не угрожавшего чьей-либо жизни. Все его естество, вся натура, убеждения и представления воспротивились этому.
