что он мертв, иначе пришлось бы искать у него пульс или проверять дыхание. И все же прикосновений к мертвецу было не избежать.
– Будем хоронить, – буркнул Быков. – Кстати, спасибо, Элен. Ты задержала Стю. Ты очень храбрая.
– Можешь поцеловать меня в знак благодарности, – пробормотала она. – Я не возражаю.
Она подставила ему губы и слегка приоткрыла их.
– В следующий раз. – Быков поднял платье Элен и бросил ей. – Одевайся. Нужно закопать труп до темноты.
Она прижала платье к груди, не торопясь одеваться.
– Зачем? Давай просто столкнем его в воду.
– А ты сможешь потом войти в море? – поинтересовался Быков.
– Ладно, – сказала Элен, подумав. – Закопаем его в яме, которая уже готова.
– Нет.
– Почему?
– Могилу размоют волны во время следующего шторма.
– Вот! – Элен многозначительно подняла палец. – Ты психологически настроен пробыть здесь до следующего шторма… а потом еще и еще. Так нельзя. Думай, что мы покинем остров гораздо раньше.
– Завтра, например? – подмигнул Быков. – Или сегодня ночью. Сила намерения, или как там это называется. Загадай желание и жди, пока оно исполнится. Так?
– Ты все упрощаешь, – скривилась Элен. – Но этот закон работает.
– Возможно. А сейчас поработаем мы с тобой. Бери его за левую ногу, а я за правую… Поехали…
Замолчав, они занялись этим невеселым делом. Которое, как и все прочие дела, никак не могло решиться волшебным образом.
Глава 9
Спасите наши души!
Быков проснулся, как от толчка, и вспомнил, что ему снилась мама. Снилась плохо, тревожно. Будто она отправилась искать его и бродит по какому-то болоту, выкрикивая: «Дима, Димочка!» А он не отвечает, потому что лежит в липкой луже и не то что подать голос, а и дышать не может.
Конечно, это была всего лишь реакция на вчерашнюю схватку, в которой Быкова чуть не утопили, но все равно на душе стало тревожно.
Он сел, всматриваясь в предрассветный сумрак. Пейзаж был абсолютно безжизненным. В трех шагах от него, зябко обхватив себя руками, сидела Алиса. Она дежурила последней, так выпало по жребию. Профессор и Элен спали, прижавшись друг к другу спинами, чтобы согреться, потому что ночь выдалась прохладной.
– Алиса, – окликнул Быков шепотом. – Ложись, теперь моя очередь. Почему ты меня не разбудила?
Девушка обернулась:
– Мне не хочется спать. Давай просто посидим вместе.
– Давай.
Быков зевнул и устроился в шаге от Алисы и на расстоянии вытянутой руки от копья.
– У тебя несчастный вид, – заметила девушка. – Устал?
– Нет. Просто мама приснилась.
– Соскучился?
– Угу.
– Она у тебя хорошая?
– Лучше всех, – ответил Быков, улыбаясь.
Несмотря на свой солидный возраст, он до сих пор жил с матерью. После смерти отца их трехкомнатная квартира была четко разделена на сферы влияния, если так можно выразиться. Кухня и опустевшая супружеская спальня были маминой территорией. В гостиной они собирались для редких совместных трапез и просто посиделок. Отцовский кабинет с книжными шкафами, африканскими масками, океанскими раковинами и прочими сувенирами из дальних стран занял Быков. Там же он и спал, довольствуясь старомодным кожаным диваном с высокой спинкой и круглыми валиками.
Вообще-то отец никогда не принимал участия в экспедициях и не бывал дальше Черного моря, однако в нем жила неиссякаемая страсть к странствиям. Зная об этом, пациенты профессора медицины Быкова старались отблагодарить его разными диковинками вроде засушенного геккона или австралийского бумеранга. В результате кабинет выглядел так, будто принадлежал заядлому путешественнику. Благодаря этому Быков-младший и стал
