Крики заглушили голос Явара. Кто-то из воинов ухватил копье и побежал к нашим путешественникам, угрожающе тряся им. Его остановил голос старика:
– Стой! Ты хочешь оставить нас без праздника?
Племя вдруг будто расцвело. Все стали улыбаться и Виктору, и Явару. Кое-кто даже подмигнул. Виктор же улыбался в ответ.
– Ну вот видишь, Явар, очень даже неплохой народ…
– В Папуа можно умереть в любую секунду, потому что это страна возможностей.
– Да брось, Явар. Эмоции людей везде одинаковы.
Виктор улыбнулся старику, которого недавно ухватил за запястье, и протянул ему руку.
– Здравствуй!
Старик посмотрел на руку Виктора, пощупал его пальцы и кивнул головой.
– Хорошо! Хороший белый, – Явар переводил речь старика с дрожью в голосе. – Белый, объясни мне, вот как ты в такой маленький рот наел туловище размером со старого крокодила?!
– А я тебе что говорил, Явар? Первый контакт – великое начало… Я – Виктор, – сказал журналист непосредственно старику.
– Виктор, – повторил туземец.
– А как тебя зовут?
Явар схватился за голову.
– Маста Вик, не делайте этого! Говорят, что они не любят, когда вы спрашиваете их имя…
– Делай, что я тебе говорю. Переводи.
Люди склонны противиться тому, что изменить не в силах, но не делают того, что от них зависит.
– Как… тебя… зовут? – сглатывая ком в горле, сказал Явар на ток-писин.
Следующая реакция племени полностью обескуражила Лаврова. Папуасы с шумом и криками накинулись на него и на Явара. Десятки цепких и сильных рук… Никакая сила не справилась бы с этим «осьминогом», опутывающим конечности, шею и все тело заранее приготовленными лианами. Меньше чем через минуту спеленатые Виктор и Явар лежали друг возле друга. Вокруг них шумно тараторили туземцы.
Виктор посмотрел на Явара, глаза которого, казалось, вылезут из орбит.
– Маста Вик, подозреваю, нас теперь точно съедят…
– Подозревать – хуже, чем знать. У реальности есть границы, а у воображения – нет.
– Вы искали материал о культе карго? Это он и есть…
Виктор замолчал, будто переваривая информацию. Тем временем большая часть папуасов, распределившись, кинулись врассыпную. Вождь поставил им задачу. Пленников быстро занесли в одну из бамбуковых хижин, и двое воинов стали на выходе.
Дело шло к вечеру. На папуасской площади запылал костер.
Связанный Явар лежал у самой бамбуковой стенки хижины и смотрел в маленькую щель, на его лице отражались языки пламени. Там, у костра, о чем-то быстро тараторили радостные хули…
– О чем они говорят? – наконец нарушил молчание Виктор, который, что-то обдумывая, безмолвствовал почти полдня.
– Они готовят праздник. Какой-то…
– Так, может, и о нас забудут за своим праздником?…
– Маста Вик, вы еще ничего не поняли? Их праздник – это мы. Нас съедят!
– Родился, немножко потерпел и умер. Ну, пошутили, и хватит. Надо выбираться отсюда… Явар, попробуй освободиться от веревок, – с этими словами Виктор стал активно двигать всеми частями тела. Он знал, что некоторые мышцы при активном движении ослабляют веревки… Но в этом была его ошибка. Лианы не ослаблялись. Сырые плети тропических деревьев прочно сковывали движения и впивались в кожу. После пятнадцати минут попыток Виктор понял, что это не выход из положения. Журналист попытался дотянуться головой до колен, но плотное натяжение лиан препятствовало – несмотря на чудовищную силу бывшего спецназовца. Явар молча наблюдал за ним. Виктор почувствовал этот взгляд.
– Чего лежишь? Катись ко мне, быстро! – у Виктора созрела какая-то идея.
Приказ Виктора не заставил долго ждать. Явар, больше похожий на младенца в конверте, подкатился к Лаврову. Виктор осмотрел связанного парня, подумав: «Грамотно вяжут, однако… Но мы все равно попробуем».
– Ты ведь никуда не торопишься? – спросил он Явара.
Явар ничего не ответил. Ему было не до шуток. Ему вообще казалось, что все это происходит не с ним.
