без сбоев. Мой начальник безопасности, Боб Коузи, три войны прошел…
При этих словах на дорожке у виллы появилась фигура громилы. Увидев ее, Стив поднялся с кресла… Боб Коузи, весь изодранный, в лохмотьях, грязный и измотанный, шел, еле переставляя ноги, уставившись в одну точку. Его уши были заткнуты двумя кусками окровавленной материи. На шее и на ключицах некогда стройного и сильного американского зеленого берета запеклась кровь. Еще два шага – и силач с шумом упал на кирпичную мозаику двора. Стив бросился к другу.
– Боб! Бобби! Что с тобой? Что случилось?
Боб не услышал Стива. Он как полоумный повел глазами вокруг, потом остановил взгляд на Милутиновиче, словно узнав его.
– Стив, дружище… Они живы…
Рука Боба обвисла, а глаза закрылись, и Стив с ужасом посмотрел на Пакко.
…Стив с телефоном взволнованно ходил из угла в угол в своем каминном зале. Пакко растерянно наблюдал за ним, не смея вставить ни слова. Никогда еще он не видел этого сильного человека таким беспомощным и расстроенным.
– Самолет! Готовьте самолет немедленно! Летим в Манилу, я уже говорил с клиникой…
Стив не договорил. В гостиную с непроницаемым лицом зашел его личный врач, и Стив опустил трубку в карман в безмолвном вопросе. Медик откашлялся.
– Сильное кровоизлияние в мозг. Такое бывает от большого перенапряжения. Ну, например, от воздействия сильного электромагнитного излучения или магнитно-ядерного резонанса…
– Я-а-а, самолет, сейчас… – бессвязно влез в разговор Стив, предчувствуя неминуемое.
– Транспортировать поздно. Он умер…
Стив без сил опустился на диван, и его лицо словно окаменело. Затем он подскочил как бешеный и что есть силы швырнул телефон о стену.
– Санвабич!.. Кто это сделал? Я найду! Я из-под земли достану! Твари!
Стив в растерянности бегал из угла в угол. Пакко побледнел. Вдруг Милутинович остановился и посмотрел прямо в глаза «латиносу».
– Что он сказал?! Ты помнишь?
– К-кажется, что-то вроде… они живы…
– Кто?
– Я не знаю… – Пакко так испугался, что не мог говорить.
Стив сел на диван, бубня себе под нос:
– Они живы. Они живы… Что же ты хотел этим сказать, Бобби?…
Стив закрыл лицо ладонями. Где-то во дворе дымилось сгоревшее барбекю…
Глава 8
Охота прошла удачно, и наши зверобои возвращались обратно в прекрасном настроении. Наверное, душевный покой приходит тогда, когда вы находитесь посредине между своими минусами и своими плюсами, соглашаясь с тем и другим. Виктор шел впереди, неся на плечах добытого казуара, и шутил с Пиакор. Чуть позади шли два папуаса из племени хули – Эбума и Зупп – с привязанной к палке дикой свиньей. Эбума – молодой, веселый, долговязый парень, озорной и словоохотливый, похожий на менеджера по рекламе своей одновременно и настойчивостью, и наивностью. Зупп – мужчина лет тридцати пяти – сорока, туповатый, но деловой и исполнительный. Он чаще всего помалкивал, потому что руководствовался двумя принципами: 1) зачем говорить, если ничего не понятно; 2) если все понятно, то зачем тут говорить?
Болтал лишь Явар, у которого за плечами висела тушка древесного кенгуру. Его мастерски подстрелил молчаливый Зупп на одном из косогоров уже по пути обратно.
Явар, благодаря «маста» Цаплыку хорошо знавший ток-писин, быстро нашел общий язык со своим ровесником Эбумой, и не прошло и полдня, как он уже знал, у кого в племени самые жирные свиньи и кто является обладателем самого большого количества черепов. А еще Эбуме очень понравился амулет сына рыбака – бусы из крупных акульих зубов. Это был подарок дяди на шестнадцатилетие. Эбума предложил Явару равноценную, на его взгляд, замену – у него дома лежали отличные крылья летучей мыши. Понятное дело, обмен не состоялся, но дружба от этого не перестала быть дружбой.
Ведь дружба – это не только обмен подарками или проблемами. Это обмен радостями и умение радоваться радостям другого. Это умение радость
