Во время службы во Львове запомнился мне случай, рассказанный ветераном СМЕРШа, разоблачения оуновского пособника, который по существу легализовался в воинском гарнизоне в качестве начальника продовольственного склада. В ходе оперативной разработки этого типа выяснилось, что во время войны он «провоевал в лесах» против мирного населения и советских партизан. По фиктивным документам он стал старшиной, участником Великой Отечественной войны, носил на кителе приличный «иконостас» правительственных наград, а по существу проводил идеологическую обработку «податливого контингента» и постоянно передавал «лесным братьям» продукты.
Проблема питания всегда остро стояла перед повстацами. Они в основном питались за счет открытого мародерства и «узаконенного» обложения сельского населения оброком.
Селян принудительно заставляли «приобретать» билеты займа — «бофоны» — «На боевой фонд». Те, кто уклонялся — превращались в предатели с соответствующими последствиями. Данью облагались ремесленники, торговцы, интеллигенция, занимающаяся частной практикой.
«Самообеспечение» порой приобретало дикие формы.
Так только два района Дрогобычской области должны были собрать для подполья 1 миллион рублей, 240 центнеров мяса, 620 — зерна, 800 — картофеля, 400 метров полотна, одежду, обувь и т. д.
Особенно яростно бандеровцы боролись против колхозного строительства, набирающего всё большие и большие масштабы на теренах (территориях —
В селе Адамовка Раховского района Станиславской области местному жителю, председателю колхоза изуверы отрубил голову, а потом насадили ее на шест. Его заместителя обезглавили косой, а активиста проткнули вилами.
В Сарненском районе Ровенской области учительницу начальных классов, прибывшую из Сумской области, посадили «на бутылку», а потом группой насиловали и, наконец, после продолжающихся пыток удавили проволочной петлей.
Из архивных данных УКГБ по Ровенской области видно, что в феврале 1943 года отряд бандеровцев под видом советских партизан зашел в село Парослое Сарненского района Ровенской области. Жители села тепло встретили «партизан», весь день угощали их, а вечером «гости» устроили резню. Было зарублено, расстреляно и задушено 173 человека. Спастись удалось лишь двум селянам, которые оказались завалены трупами. Позднейший осмотр показал исключительную жестокость, с которой была совершена бойня.
С нескольких человек сняли кожу, женщин насиловали, а после отрезали груди, носы, уши, выкалывали глаза и отрезали головы. После пьяного шабаша и ухода банды среди разбросанных на столе бутылок из-под самогона и остатков еды был найден годовалый младенец, прибитый ножом к столу, во рту которого торчал недоеденный огрызок соленого огурца.
Оуновцы злились как осенние мухи, понимая, что их ждет неминуемая гибель от гнева народа. Истребительные отряды росли, как грибы. Они много сделали для того, чтобы очистить свои земли от этой скверны.
Учитывая тот факт, что оуновцы, особенно вояки УПА чаще стали использовать в операциях против лояльно относящегося к советской власти мирного населения, форму бойцов и офицеров Красной армии, сотрудников НКВД, НКГБ МГБ, чекисты тоже изменили тактику борьбе с противником в т. н. «зеркальном» варианте.
Так, министр внутренних дел В. Рясной информировал Москву следующей докладной. Часть ее есть смысл привести в этой главе:
