– Дурзья! – начал он. Бодрое утро всем почитателям Блокхэда, собравшихся сегодня напротив бывшего Дворца ниоперов. Многие не раз бывали в нем, но сейчас это перзидентский дворец, который как тогдажио стоит против нас. Я счастлив находиться с вами в минуты открытия номумента, символизирующего новый тепонциал нашего города. Я приветствую людей всех религиозных концессий, которые пришли в этот день на открытие панятника, чтобы отдать должное основателю новой радости. Я хочу начать свое выступление стиксами, которые Ричарду нашептала сама Несси, и которые он собственно записал. Это их общее нам послание и приветствие.
Приподняв шляпу, и поклонившись Несси, он выразительно зачитал:
Kolo banuna cagosiZon badanaki tapuTyurin vendorit rigosiTilja pogelit mantuTaislja kosi lipanakiTuza kona pundakoBasiko tissa plunaki!Trunda kuljeza kito!Tida liboka tardusiLeba drakuli puduZelja, prituni triduksi!Tim, zaduloni tabu! [180]Закончив читать этот поэтический меморандум, мэр выждал паузу, когда стихнут оглушительные аплодисменты и несущиеся отовсюду гневные возгласы: «Зеля, притуни тридукси!», «Тим, задулони табу!», и продолжил:
– Шакенно, такой памятник жондел был ды стоять всюду в центре любого центра. Но, к жожалению, так лопучилось, что наш прецедент не смог из-за своих пердизентских дел быть с нами. Ну, что ж, наши дюли, сделают соответствующие выводы из такой его липотики и больше не изберут его ферзидентом. Лучше бы уж оставался хорошим рвачом!
– Теперь стало сошервенно овечидно, – говорил он, держась за микрофон, – что на нашей чудесной 57-ой параллели у далекого озера Лох Несса родился, можно сказать, замечательный ебёнок[181]. Мы знаем о случившемся с ним в юные годы несчастье, когда его легкомысленная леберина не увидела тогда у памятника ничего, кроме лужи под его ногами, и стала всем об этом рассказывать. А ведь он был готов уже-жуже жепониться на ней. Ну, что ж, пусть и дальше унтерпретирует его как хочет, хотя сейчас, она, шакенно, кусает всем локти, и это очень пуссимистично. Но верные скауты встали на защиту Риччи – написали письмо и отправили его в известный Альманахер о правах человека, где его, коченно, оправдали. И нашей ломодежи лепозно будет извлечь из этого укор, чтобы избавиться от глупых иззюлий и не оказаться последними допонками.
– Темне мненее, продолжал мэр, теперь стало ясно, что именно после свободолюбивого выступления Блокхэда в нашем городе и попытки британских властей сослать его к потомкам каторжан в Австралию, необходимость проведения Референдуна о независимости Шутландии стала неизбежной. После возвращения выдающего Блокхэда на родину, шутландцы воспряли духом, и теперь рассчитывают на поддержку прекрасной Несси, которая из затворничества могла выйти навстречу только настоящему герою, чтобы вместе с ним продолжить борьбу за вашунашу свободу. И не случайно, дата ферефендуна была назначена на 2014 год, когда Рига стала культурным лицеем Европы, а Шотландия собиралась отметить 700- летнюю годовщину разгрома англичан в битве при Бэннокберне – долгожданным обретением независимости, начало которой в наше время положил Блокхэд в Риге в праздничный день Ланчплесиса и освобождения Латвии от всех оккупантов.
– Зебумству храбрых поём мы письню! Сипомбо за внимание.
Трижды грянуло – Lai dzivo!
Троекратный лай подхватил оркестр и был исполнен гимн, написанный ко дню торжественного открытия Рижского Колосса:
Зрители на Вантовом мосту и на берегу Даугавы по-блокхэдовски приподняли шляпы, а те, кто на праздник пришел с непокрытой головой, раскрыли зонты. Одинокие мужчины хватали за руку шныряющих в толпе беспризорных детей и, подобно Большому Кристапу, усаживали себе на плечо, и те во все горло кричали – Даёсь лефелендэн! И все подпевали хору.
