Цукерня Юлиана Вербицкого в 1888–1906 гг. находилась на Академической, 5, и славилась своим мороженым и пирожными, а продукцию на заказ отправляла даже в провинцию. Вербицкий, в отличие от Бенецкого, был кондитером и только кондитером. Казалось, не ел, не спал и не имел никаких потребностей вне своей любимой цукерни. Летом перед входом появлялось крылечко, из-под которого вился зеленый виноград по зеленой изгороди, а козырьком служила полотняная маркиза. В дверях всегда стоял хозяин и чутким глазом следил за порядком. Для каждого, кроме улыбки, имел еще что- нибудь — вопрос о здоровье, или какую-то новость, или шуточку. Посетители чувствовали себя здесь как дома. Сюда также сходились литераторы, чиновники, адвокаты, врачи. Это был как бы коммуникационный узел между Городским касино и Кругом литературно-художественным, находившемся в пассаже Миколяша. Сходились сюда преимущественно мужчины, дамы появлялись редко. Вечера с дамами проводили только у Залесского.
Изделия Вербицкого были первосортными. Рассказывают, произошел там трафунок. Два студента — медик и юрист — устроили поединок на пирожные: кто съест больше. Спор составлял 25 пирожных при условии, что все они будут одинаковы. Двое судей согласились быть свидетелями. Итак, медик съел своих 25 штук первым, юристу было труднее, но и он преодолел свою порцию. Кто же победил? Тогда медик предложил еще 25 пирожных с той лишь разницей, что можно было выбирать разные. Начали. Но юрист сделал ошибку, потому что когда ему уже пирожное поперек горла становилось, он начал запивать водой. После девятого пирожного должен был сдаться, но медик на том не остановился и ел пирожные до конца. Стоимость 84 пирожных оплачивал, было условие, проигравший. А пан Вербицкий долгие годы рассказывал гостям об этом пари, радуясь, что такое большое количество пирожных не повлияло на здоровье ни одного из спорщиков.
Вербицкий воспитал двух первоклассных специалистов — Чуджака и Подгалича (в межвоенный период Владислав Подгалич держал цукерню на ул. Рутовского, 4). Когда Вербицкий заболел и проводил остаток жизни в бедности и нужде, Чуджак не забыл о своем учителе и организовал ему медицинскую помощь.
Пирожные Чуджака были такие маленькие, что попадали в рот целыми, но имели один изъян — для гимназистов стоили слишком дорого, аж 5 центов. Именно поэтому они предпочитали посещать цукерни Курнаховой, где подавали большие пирожные за 3 цента.
В 1907 г. дом, где вместе с кофейней Шнайдера была цукерня Вербицкого, разрушили, а на его месте появилось здание, которое считалось первым львовским «небоскребом». Точно в том же месте открыл свою цукерню Вельч. Однако она уже не пользовалась такой популярностью, старые посетители продолжали искать в воображении зеленую веранду и фигуру пана Юлиана.
В 1894 г. прибыл во Львов из Перемышля известный кондитер Дезидерий Шольц и открыл при Краевой Выставке на территории Стрыйского парка кофейню. «Павильон Шольца» был мгновенно оккупирован сливками львовского общества и в пять пополудни производил впечатление изысканного «файф о’клок» в одном из его салонов.
Неизвестно только, кто в той кофейне был важнее — владелец или кассирша. Звали ее Элля Денстль, и стала она первостепенной достопримечательностью не только той кофейни, но и Выставки в целом. За ее благосклонность — хоть и напрасно — боролось немало поклонников, а среди них двое известных и важных сановников. Один с длинной седой бородой, как святой Николай, а второй с мощной, как у тура, шеей. Однако эти декоративные аксессуары ни на что не годились. Польза от всего была только Шольцу, потому что в кофейне гости аж роились. А поскольку Шольц был по специальности кондитером, и хорошим, не обошлось без заказа пирожных и мороженого домой и на пиры, которых в период Выставки было очень много. Нечего удивляться, что после закрытия Выставки Шольц, имея уже постоянных клиентов, переселился в центр города и устроил здесь цукерню на лучшей и самой элегантной в те времена улице Третьего Мая, 5, где впоследствии будет Земский крединый банк. Этот участок считался многообещающим, так как жили здесь люди состоятельные.
Но хотя сам Шольц и бывал там целыми сутками, чтоб удовлетворить все желания своих клиентов, цукерня уже не была такой, как во время Выставки. А главное — не было уже в ней Элли. Панночка создала собственную ресторацию «Под соловейком» на площади Бернардинской. А за шольцевским буфетом хозяйничала чуть усталая и постоянно чем-то неудовлетворенная жена либо прел толстый сонный начальник. Но, в конце концов, место, выбранное Шольцем, подвело его, потому что не было людным, на ту пору там не было ни одного магазина. В результате и сама цукерня начала засыпать, пока не заснула навеки. Одной из особенностей этой кондитерской были прекрасные папиросы в желтых тутках (гильзах) с мундштуком на удивление длинным, по крайней мере, в два раза длиннее обычного.
В доме № 5 на Марийской площади разместилось несколько магазинов и цукерня, которая переходила из рук в руки — Чуджак, Сочек, а в межвоенный период — Эдвард Дудек.
В соседнем доме под № 6 известная варшавская фирма «Э. Ведель» торговала сахаром, конфетами и шоколадом. А над домом № 7 горела неоновая реклама шоколада «Милка».
На ул. Рутовского, 8, в 80—90-х годах разместилась цукерня Мыхайля Моннэ, племянница которого Ванда Моннэ так успешно вскружила голову художнику Артуру Гроттгеру. Но эта улица не славилась слишком многочисленными прохожими, и в 1896 г. Моннэ перебрался на ул. Лычаковскую, 9, где в те времена бурлила очень оживленная торговля. Еще в начале века над входом виднелась фамилия владельца.
Когда в январе 1866 г. во Львов приехал художник Артур Гроттгер, он поселился у своего товарища Владислава Федоровича, украинского писателя, в доме на углу ул. Академической и ул. Хорунщины. Федорович отдал ему свою кровать, а сам перебрался на диван. Однажды художник выбрался на бал, который организовали на Стрильнице, а хозяин остался дома готовиться к экзаменам. Артур вернулся под утро замечтавшийся, разбудил товарища и начал
