– А я думаю, что они просто боятся мамлюков-гвардейцев. Мы не сняли форму, – возразил Егор, – видать у них здесь дурная слава. Но ты прав, как всегда, пойдем к Панаху позже. Но как убить время, до вечера еще далеко?
– Пойдем к морю, а потом где-нибудь поедим. Кстати, вот лавка старьевщика, зайдем, сменим мундиры на гражданскую одежду.
Старьевщик был немало удивлен раннему визиту двух чаушей шахской гвардии. Но вопросов лишних задавать не стал, быстро обменял форменную одежду на ношенную, но вполне добротную одежду простолюдинов. Когда Али переодевался, у него из-за пазухи выпал увесистый кошелек, глухо звякнувший монетой.
«Серебро, – на звук определил старьевщик, – но его там немало. Вот скупцы, еще и одежду меняют. Видать убили и ограбили, а теперь скрыться хотят. Пожалуй, не буду сразу выставлять их мундиры, а то неровен час и меня призовут к ответу».
Али при виде кошелька удивленно поднял брови, но быстро вспомнил их происхождение, подобрал деньги и сунул в карман вновь обретенной одежды. Когда они вышли из лавки, Егор сказал:
– Просто из чистого любопытства, если у тебя мошна набита монетами, почему за вино только я платил?
– Это я сегодня ночью приобрел, – чистосердечно сказал Али.
– Вот уж не думал, что ты за любовь стал брать деньги, – съязвил Егор.
– Кто из вас без греха, пусть первый бросит в меня камень, – ответил Али.
Через некоторое время они оказались у крепостных ворот, благополучно миновали их и оказались за пределами стен. Прямо перед ними был морской порт, при виде которого у Али сразу возникли неприятные ассоциации. Не сговариваясь, друзья взяли правее и шли до тех пор, пока не оказались в виду других крепостных ворот, именуемых Сальянскими. Они остановились, не доходя до них. Расположились у прибрежных камней. Была середина ноября, и купальный сезон давно уже закончился. Но светило яркое солнце и они, долго не раздумывая, разделись и бросились в прохладные воды Каспийского моря.
– Всю жизнь мечтал жить у моря, – сказал, стуча зубами Али, когда они стали выходить их воды.
– Чего же не жил, вот оно море, не так уж и далеко от Табриза. Я бы тоже жил, да в наших краях моря нет.
– Да, как-то не сложилось. Все думал, успею.
– Ну вот, мечта твоя сбылась, – заметил Егор.
– Это верно, – согласился Али, – я как-то еще не успел осознать этого факта. С корабля да в тюрягу. Да и сейчас мы на нелегальном положении. И что с нами будет дальше, одному творцу известно. По-хорошему, нам не следует возвращаться, а лучше отправиться отсюда, куда глаза глядят.
– Позволю себе заметить, – сказал Егор, – что у меня там жена осталась. Рабыней, конечно можно пожертвовать, хотя я бы не стал. Ибо такие красотки на дороге валяются. Почему бы тебе не жениться на ней…
– Не надо об этом, – остановил его Али, – я больше не собираюсь жениться.
– А я бы еще одну жену взял, да с одной хлопот хватает, при нашем-то образе жизни.
– Я смотрю, ты во вкус вошел, может быть, тебе стоит принять ислам, тогда ты с полным правом сможешь взять себе еще трех жен, а?
– Жена меня давно к этому склоняет, – сказал Егор, – но там же надо делать обрезание, а на это я никак не соглашусь.
– Ты это серьезно, про ислам?
– Нет, я шучу. Беседу поддерживаю.
Недалеко от них мальчишки удили рыбу. Друзья, одевшись, присоединились к ним, выпросили удочку, дав парню взамен мелкую монету.
– Хорошо бы поесть чего-нибудь, – сказал Егор.
– Только давай договоримся, – ответил Али, – больше никакого вина.
– Ладно, – согласился Егор, – эй, парень, – обратился он к мальчику, – хочешь еще одну монету заработать. Сбегай, купи чего-нибудь поесть. Только имей в виду, если ты не вернешься, я тебя найду и самого съем.
В крепость вернулись перед самым закрытием ворот. В Баку темнеет рано. В опускающихся на город сумерках, они добрались до Егоркиного квартала. Долго стояли в начале улицы, прошлись несколько раз мимо дома, и не заметив ничего подозрительного, вошли внутрь.
– Была бы здесь Сара, – сказал Али, – сейчас бы чаем угостила. Удивительно, она везде умудряется чай приготовить, даже на море.
– Вот видишь, – укоризненно заметил Егор, – а ты ее совсем не ценишь. Девушки с такими привычками на дороге не валяются. Но у меня здесь где-то вино оставалось.
– Нет, – твердо сказал Али, – никакого вина.
– Ладно, я просто спросил, хозяин обязан предложить угощение. Тогда спим, утро вечера мудренее. Спокойной ночи.
– Очень на это надеюсь, – отозвался Али.
Константинополь
Мы оставили Ладу за занятием и времяпровождением совсем непривычным для нее. Она пела в церковном хоре. Именно так. Девушка пела в церковном хоре. Однако через месяц, другой это однообразное занятие ей тоже наскучило. Ее деятельная натура могла находиться в бездействии только
