Иногда мне кажется, что за последние годы из-за другого, не технологического загрязнения окружающей среды, поменялся состав воздуха, которым мы дышим. Соотношение кислорода и углекислого газа, возможно, осталось почти таким, как было, но добавились в него элементы, попадающие в человеческий мозг и нарушающие восприятие мира: страх и террор. После вчерашнего теракта в Мюнхене я еще сильнее почувствовал это глобальное «загрязнение» воздуха. Дело не только в том, что Мюнхен — это дорогая часть моей личной географии, город, в который я приезжаю каждый год уже два десятка лет, город, в котором я знаю десятки улиц, кафе и площадей. Дело не только в том, что Мюнхен — побратим Киева. Дело в том, что страх и террор проникают в личную географию каждого независимо от того, где он живет: в Китае или Эквадоре. Мир, «благодаря» террористам, становится минным полем, а живущие в нем начинают казаться этим самым террористам азартными игроками. Азартными потому, что хотят выжить, хотят жить по-старому, «по-мирному», несмотря ни на что. Точно так, как в Киеве во время расстрела снайперами протестующих на Майдане, тысячи не-участников протестов сидели в кафе, шли на работу или планировали семейный отдых в офисе турагентства. Карусель жизни крутилась, не останавливаясь. Только мертвые не могли удержаться на ее игрушечных лошадках и оленях.
Но украинская революция или турецкий военный путч — это другие трагедии. Их участники знали, на что идут. А вот когда в пятую годовщину страшного теракта в Норвегии, совершенного ничем особенно не заметным ранее Андерсом Брейвиком, ничем особенно не заметный выходец из Ирана целенаправленно расстреливает детей в Мюнхене — время и мысли останавливаются. В голове сам себе объявляешь траур и ты больше не понимаешь: как жить дальше и во что верить? В то, что человечество движется к светлому будущему? К научному прогрессу и к финансовой стабильности?
Нет, человечеству хватит мечтать. Победить терроризм и вернуть на землю мир и спокойствие — это важнее любого запуска космического корабля и ценнее любого научного открытия. Только как это сделать теперь, когда распыление террора и страха в мире занимаются территории, соразмерные большим государствам? Да и некоторые государства, словно их политики надышались тем же отравленным воздухом, начинают вести себя, как террористы?
Несколько дней назад в трехстах метрах от моего дома, на соседней улице рано утром прозвучал взрыв. «Да, я его слышала!» — сказала мне жена, когда час спустя я узнал, что взорвалась машина и в ней погиб знакомый журналист, с которым совсем недавно мы ужинали за одним столом. Потом в интернете появились записи с камер видеонаблюдения, на которых видно, каким маршрутом двое — он и она — с бомбой в сумке шли к его припаркованной на улице машине. На этих кадрах я увидел соседний дом и понял, что они проходили и мимо моего дома, мимо нас, мимо нашей жизни.
Террор постепенно становится наукой. Его можно уже разделять на спонтанный и организованный, на целенаправленный и «слепой», на «точечный» и массовый. Но я не хочу его понимать, я не хочу автоматически определять, к какому виду террора надо отнести этот взрыв или то убийство, или стрельбу по прохожим в Мюнхене! Я хочу, чтобы этого не было, чтобы человечество не стремилось куда-то «вперед», а вернулось назад, к стабильности и спокойствию. Если виноват воздух, которым мы дышим в последнее время, то надо найти источники его загрязнения или включить особые фильтры. Не для того, чтобы мы жили дольше, а для того, чтобы мы жили.
Киев вчера оплакивал убитого журналиста Павла Шеремета. А сегодня оплакивает невинных жертв Мюнхена. Террор нас действительно «объединил», как раньше объединяли телемосты и культурные акции. Но хочется верить, что время страха и террора пройдет. Какое время наступит потом? Это во многом зависит и от нас, и от наших политиков.
7 августа 2016 года
Три взрыва прозвучали в Украине этим летом. Один — самые громкий — это возвращение из России на президентском самолете военно-пленной Надежды Савченко, которая почти два года провела в российской тюрьме, а в Украине была избрана в парламент от Блока Тимошенко. Два другие были настоящими взрывами. В результате одного из них недалеко от моего дома — около 200 метров — в машине был взорван известный журналист Павел Шеремет, гражданин России и Беларуси, человек сделавший свою карьеру на московском телевидении. Ну и третий, совсем недавно, ранил Игоря Плотницкого, лидера луганских сепаратистов и главу непризнанной «Луганской Народной Республики».
Надо признаться, что большинству граждан Украины, уставшим от печальных и однообразных новостей с фронта, где каждый день погибает от одного до нескольких солдат, реальные взрывы оказались менее интересны, чем возвращение Надежды Савченко.
23 августа 2016 года. Украина и Восточная Европа. Как далеки они друг от друга?
Нет, наверное, другой такой европейской страны, как Украина, где настоящее с огромной скоростью становится историей. К сожалению, это не делает автоматически всех участников событий — всех жителей Украины — историками. Они становятся просто свидетелями, даже если и понимают свою
