заживо.
Некоторые рассказы складываются из деталей, как кубики «лего». Вот и я хотела собрать впечатления-кубики и объединить их сюжетом. Скажем, завязка такова: когда я прохожу близко от заключённых, к моим ногам незаметно от охраны падает бумажный шарик. Я сообщнически наступаю ногой, поднимаю, разворачиваю. Записка.
И сразу взглядом нахожу автора: огромные страдающие, умоляющие глаза: не выдайте! Что будет в той записке, как развернутся события дальше – дело времени и фантазии.
Скажете, избито, банально, надумано, так в жизни не бывает? Через две недели звонят из редакции: «Тебя настойчиво разыскивает мужчина, читатель. Можно дать твой номер?» – «Ну, пожалуй…» – отвечаю я, утомлённо вздыхая. Вроде, достали уже поклонники моего творчества.
В трубке приятный уверенный баритон. Неторопливая, грамотная, убедительная речь. Каждое слово взвешено и тщательно продумано. Видно, что мой телефонный визави основательно подготовился к разговору.
Вначале пара дежурных комплиментов (меня читают, мои творения нравятся). Потом вкратце о посещении женской ИК (самые уважительные отзывы). В той колонии находится знакомая моего собеседника. Круглая сирота.
Очень, очень нелёгкая судьба. А сама удивительно лёгкий, светлый человечек. Таких называют «солнечными». Не в смысле Даун, а что от таких исходит солнечное тепло. Споткнулась, бывает. Кто без греха, бросьте в неё… Да, отбывает срок, статья тяжёлая. Нет, к сожалению, её не было тогда среди зрительниц: приболела.
Она вообще часто болеющая. Такая нежная, хрупкая, миниатюрная. Росточек 150 сантиметров, много ли ей надо. Дюймовочка. Климат суровый, северный. Так получилось, атмосфера вокруг сложилась тяжёлая… Она не выживет в таких условиях.
От меня требуется самая малость: выйти на начальника колонии (очень отзывчивый понимающий человек) и попросить о переводе Дюймовочки в южную область. Приходской батюшка (добрый, славный человек) в курсе этой истории и всячески поддерживает…
А после позвонить и сообщить о результатах переговоров… Но уже во время разговора я дала понять, что результатов не будет, просто не может быть.
Как мой собеседник себе это представляет? Начальник берёт трубку и выслушивает от незнакомого человека – то есть меня, что вот на днях я выступала у них в колонии и прошу за одну заключённую. Я её в глаза не видела, но из совершенно точных источников и интуитивным чутьём знаю, что она исключительно честный, вставший на путь исправления человек. На основании чего прошу перевести в южную колонию. Начальник колонии, бросая трубку и путаясь в телефонном проводе, кидается исполнять мою просьбу… Детский сад какой-то.
То есть, тридцать с хвостиком лет назад, будучи глупой восторженной девчонкой, я действительно кидалась очертя головы: кого-то спасать, кого-то топить. Расставляла акценты, решала кто прав, кто виноват, возомнив себя господом Богом с диктофоном и шариковой ручкой наперевес.
Потом выяснялось, что топила тех, кого надо спасать, а спасала тех, кого надо топить. Вернее, топить вообще никого никогда не надо.
Со временем, чем больше писала на криминальные темы, тем больше убеждалась в народной мудрости: «Не та боль, что кричит – а та, что молчит». Молчали жертвы – потому что были мертвы. Молчали их родные, потому что – не вернёшь…
И снова и снова поражалась поразительному сходству преступников с маленькими детьми. Сломают игрушку, с любопытством оторвут у куклы голову, руки и ноги: а что будет? Как маленьким детям, им не свойственно СОпереживание, СОчувствие. Им не понять: жертва испытывает такие же ужас, отчаяние и боль.
Они любят только себя и до седых волос верят в чудо, в рождественскую сказку. В Деда Мороза, который прилетит в голубом вертолёте и вытащит из мешка подарок. Например, внезапный оправдательный приговор. Или чудесное освобождение по УДО.
А то, что замученные и убитые жертвы уже не встанут из могил – так батюшка отпустил грехи и утешил, и свечки в приходском храме поставлены. И пущена слеза: не потому что жалко убиенную жизнь, а из-за минутного сентиментального порыва. Вы думаете, отчего так надрывен тюремный шансон?
Вот песня про дом – её самозабвенно распевает в застолье, в караоке вся страна. Из динамиков проникновенно плывёт, плещется, тоскует бархатный голос героя. У него, дело понятное, «пока ни кола, ни двора и ни сада». А хочется и двор, и сад, и нехилый домишко в Подмосковье с прудом, лебедями и звёздами.
Надо всего-то: угадать пять номеров из шести. Сама понимаешь, милая, «мало шансов у нас. Но мужик барабанщик, что кидает шары, управляя лото, мне сказал номера, если он не обманщик, на которые нам выпадет дом».
Выпадет, ясно? Дома у нас с неба падают – а вы как думали? Что их покупают на заработанные деньги или строят своими руками? Х-эх, лошары!
Да чего там. Многие, не только за решёткой, верят в халяву, в чудо, в Деда Мороза. В Золотую рыбку и щучье веление, в Гордона и Малахова, в ежегодную прямую линию с Президентом. В кого и чего угодно – только не в себя самого.
Главное, чтоб свезло. Чтобы мужик, падла, кинул нужный шар, как договаривались, по понятиям. И тогда тебе подарят квартиру, сделают операцию, ввинтят лампочку, оплатят билет в оба конца, протестируют на ДНК, депутат лично возьмёт под свой контроль…
Кому страстно, до боли хочется помочь – так это невинно осуждённым. Один Бог да родственники несчастных знают, сколько их сегодня за решёткой. Но явно немало, учитывая систему раскрытия преступлений. Чем стремительнее отрапортуют сыщики о поимке и чистосердечном признании – тем
