интересного можно тут обнаружить!
Все свидетельства древней цивилизации: надписи, украшения, изваяния богов, домашняя мебель и прочее – были, по-видимому, погребены под толстым слоем лавы и пыли, хотя мебель, возможно, попросту сгнила. Одним словом, перед нами лежали новые Помпеи, а под ними, вполне вероятно, скрывался новый Геркуланум.
Пока я размышлял об утраченных сокровищах прошлого и гадал, что с ними сталось, Ханс, озиравшийся по сторонам, вдруг ткнул меня под ребра и произнес на своем отвратительном голландском, усвоенном от буров, одно-единственное слово: «Kek!» (что означало: «Смотри!»), а затем кивнул в сторону озера.
Я повернулся и увидел, что наша лодка поспешно уплывает прочь, причем гребцы налегают на весла так, будто за ними, как говаривал мой покойный отец, гонятся все бесы преисподней.
– Что это на них нашло? – недоуменно проговорил я.
– Наверное, их кто-то преследует, баас, – рассудительно заметил готтентот. Потом он присел на камень, достал трубку, набил ее табаком и закурил.
Как обычно, Ханс оказался прав: из-за поворота появились две другие лодки, намного больше нашей, и устремились в погоню. Не приходилось сомневаться, что намерения у тех, кто сидел там, усердно работая веслами, были самые недобрые.
– Видно, это жрецы заметили нашу лодку и решили ее изловить, – сказал Ханс, сплевывая на землю. – Правда, у Иссикора хороший запас времени, думаю, его не догонят. Что будем делать, баас? Мы ведь не станем жить тут с мертвецами, да и каменные козы на пропитание не годятся.
Я поразмыслил, и сердце у меня, что называется, ушло в пятки, ибо положение выглядело отчаянным. Всего миг назад меня переполняли восторг и рвение первооткрывателя, который обнаружил древний город и его окаменевших жителей. Теперь же сама мысль о находках сделалась ненавистной, и я всей душой пожелал, чтобы эти окаменелости очутились на дне озера. Таковы причуды обстоятельств, такова изменчивость человеческого настроения. Потом меня словно бы осенило, и я смело воскликнул:
– Ба! Да чего тут думать?! Мы с тобой навестим Хоу-Хоу и его жрецов!
– Верно, баас. Но ведь баас не забыл тот рисунок в пещере в Драконовых горах, нет? Если тот рисунок не врет, то Хоу-Хоу знает, как отрывать людям головы.
– Вот что, Ханс, я не верю в существование Хоу-Хоу, – заявил я решительно. – Ты наверняка заметил, что местные кормили нас самыми разными историями, но никто из них не видел чудище достаточно близко, для того чтобы точно описать, как оно выглядит и чем промышляет. Даже Зикали ничего толком про этого Хоу-Хоу не знает. Колдун, конечно, показал нам в пламени ожившую картину, но она мало чем отличалась от рисунка в пещере, и сдается мне, что он извлек изображение из наших воспоминаний. Так или иначе, какая разница, как погибать: быстро, с оторванной головою, или медленно, с пустым животом? Я уверен, что эти трусливые валлу и не подумают вернуться за нами.
– Я тоже так считаю, баас. Иссикор был когда-то храбрым, однако он изменился, словно бы с ним что-то случилось после возвращения на родину. Если баас готов, то нам пора идти. Или баас хочет посмотреть на других каменных людей? Начинается дождь, баас, и мы задержались тут намного дольше, чем собирались поначалу, покуда лазали по всем этим старым домам. Так что, если хотим добраться до дальнего края острова засветло, нужно идти прямо сейчас.
Мы тронулись в путь, держась западного склона вулкана, ибо тот, как нам показалось, выдавался не слишком далеко на равнину. Некоторое время спустя мы остановились и повернулись к озеру. Вдалеке маячило черное пятнышко нашей лодки, а два других черных пятна быстро его настигали. Но на наших глазах из мглы, что скрывала побережье, вынырнули новые пятна – должно быть, лодки валлу, спешившие на выручку своим сородичам. Жрецы не стали ввязываться в бой и отказались от погони.
– Иссикору будет о чем рассказать госпоже Сабиле, – заметил Ханс. – Но вряд ли она одарит его поцелуем, когда выслушает.
– Иссикор поступил мудро. Кому бы пошло на пользу, если бы он остался? – ответил я, возобновляя движение. – Но ты прав, Ханс: после возвращения домой Иссикор странным образом изменился.
Передвигаться по пересеченной местности было непросто, но, когда мы обогнули каменный язык вулкана, перед нами раскинулись возделанные поля, между которыми пролегали канавы с водой.
– Должно быть, мы спустились в низину, баас, – сказал Ханс. – Как иначе они могли подвести сюда воду с озера?
– Не знаю, – отозвался я раздраженно.
Мои мысли занимала вода, льющаяся с неба: мелкий дождик мало-помалу перерастал в ливень. Но замечание Ханса засело в моей памяти, и, забегая вперед, скажу, что впоследствии это нам пригодилось. Мы продолжали идти, покуда не достигли пальмовых деревьев, вдоль которых бежала дорога.
По этой дороге мы дошли до деревни, состоявшей из крепко сложенных каменных домов. В самом центре ее высилось большое здание, едва ли не упиравшееся задней стеной в подножие вулкана. Поскольку ничего иного нам все равно не оставалось, мы вошли в эту деревню. Сперва нас не заметили, потому что все люди попрятались от дождя под крыши. Но вот залаяли собаки, а какая-то женщина, которая выглянула из дверного проема, когда мы
