проходили мимо, громко завизжала. Мгновение спустя появились мужчины с бритыми головами, облаченные в жреческие, насколько я мог судить, одеяния. Они размахивали копьями.
– Ханс, держи ружье наготове, – велел я, – но стреляй лишь в самом крайнем случае. Здесь слова могут послужить нам лучше пуль.
– Хорошо, баас, вот только я не верю, что слова и пули нас спасут.
Готтентот присел на ствол поваленного дерева, лежавший у дороги, и стал ждать, а я последовал его примеру и вдобавок принялся раскуривать трубку.
Глава IX
Пиршество
В нескольких шагах от нас мужчины замерли, потрясенные, по всей видимости, нашим обликом, каковой, разумеется, не шел ни в какое сравнение с их собственным, поскольку все они принадлежали к той же великолепной породе, что и береговые, скажем так, валлу. А еще больше их поразили спичка, которую я зажег, раскуривая трубку, и сама трубка; эти люди выращивали табак, но у них было принято нюхать его, а не курить.
Спичка догорела, и я зажег вторую. При внезапном появлении огня жрецы испуганно попятились. Наконец один из них указал на горящую спичку и спросил на том же языке, на каком говорили береговые валлу:
– Что это, о чужестранец?
– Чудесный огонь, – ответил я и прибавил, по какому-то наитию: – Я принес его в дар великому богу Хоу-Хоу.
Мой ответ, похоже, им понравился: жрецы опустили копья и разом обернулись к человеку, который только что подошел к нам. Этот мужчина внушительной наружности, крепкий и статный, выделялся крючковатым носом и блестящими черными глазами. На голове у него была жреческая шапка, а белое одеяние украшала вышивка.
– Видать, это большой баас, – прошептал Ханс.
Я кивнул, заметив, что прочие жрецы низко кланяются новоприбывшему.
«Вот и верховный жрец Дака», – подумал я и оказался прав.
Дака приблизился и, оглядев вощеную спичку, спросил:
– Где обитает тот чудесный огонь, о котором ты говоришь, чужестранец?
– В этой коробке с нанесенными на нее тайными письменами. – Я предъявил ему спичечный коробок, на котором значилось: «Вощеные спички. Сделано в Англии». И добавил, подпустив в голос торжественности: – Горе тому, кто прикоснется к ним, и тому, кто возьмет коробку в руки, не ведая, что в ней заключено, ибо пламя выпрыгнет наружу и пожрет нечестивца, о Дака!
Верховный жрец поспешно отступил назад, как и его соратники минутой ранее, и справился:
– Откуда тебе известно мое имя и кто шлет этот чудесный огонь в дар Хоу-Хоу?
– Разве имя Даки не гремит до самого края земли? – спросил я в ответ и заметил, что этим несказанно ему польстил. – О, имя сие известно повсюду, куда проникают его чары, от земли и до неба. А тот, кто прислал чудесный огонь, – великий колдун, пусть и не такой великий, как Дака. И зовут его Зикали, то есть Открыватель дорог, а также Тот, кому не следовало родиться.
– Мы слышали о нем, – подтвердил Дака. – Его посланцы приходили сюда еще в дни наших предков. И что же надобно от нас Зикали, о чужестранец?
– Ему нужны листья того дерева, что растет в саду Хоу-Хоу и зовется Древом видений. Он желает смешать их порошок со своими снадобьями.
Дака кивнул, и другие жрецы повторили его движение. Должно быть, они хорошо знали, что это за Древо видений, о котором мне было известно лишь со слов Зикали.
– Но почему он не пришел к нам сам?
– Потому что Открыватель дорог стар и слаб телом. Потому что великий колдун занят важными делами. Потому что ему было проще прислать меня, того, кто ценит все священное, кто стремится совершить приношение Хоу-Хоу и свести личное знакомство с великим Дакой.
– Понятно. – По лицу верховного жреца было видно, что он чрезвычайно польщен. – Скажи, как ты прозываешься, о посланник Зикали?
– Я зовусь Вольным ветром, потому что хожу, где мне вздумается, потому что никто не замечает, как я появляюсь и исчезаю, и потому что резвее меня посланца не найти. А вон тот коротышка, невеликий росточком, но отважный и могучий, – я указал на ухмылявшегося Ханса, который как будто вполне оценил комичность положения и те преимущества, какие она нам сулила, – зовется Владыкой огня и Светочем во мраке, – (Ханса и вправду знали под этими прозвищами), – ибо это он сторожит чудесный огонь. – (И опять я не солгал: в карманах у готтентота легко сыскалось бы с полдюжины спичечных коробков, которые он наворовал за время наших скитаний.) – Если его оскорбить, он призовет пламя, которое спалит этот остров и всех, кто на нем живет. Наше
