с недоверием на окружающих, которые завели их в эти дебри, столь непохожие на привычные краали с быками. Гороко, знахарь, советовался со своим «духом», бросая кости и загадывая, сможем ли мы убить какую-нибудь дичь, чтобы пообедать хотя бы завтра. «Дух» был в этом не уверен. Короче говоря, наступил полный мрак, а вселенная и небо выглядели так, словно вот-вот пойдет дождь.
Ханс начал язвить. Подползая ко мне в своей самой невыносимой манере, как собака, которая собирается что-то стащить и прикрывает воровское намерение лживой привязанностью, он указал мне одно за другим недостатки нашего положения. Он убеждал меня, что я должен последовать его советам, ибо, если мы откажемся от поисков и не найдем людоедов и девушку по имени Печальные Глаза, ситуация станет совсем другой. Он сказал, что уверен, что путь, который он предложил, приведет нас в долину, полную дичи, поскольку он видел это лично.
– Почему же ты молчал об этом раньше? – спросил я.
Ханс посасывал свою пустую трубку и таким образом давал мне понять, что неплохо бы дать ему табаку. Так собака лает под столом, требуя еды. Он отвечал мне, что на самом деле не его дело давать советы тому, кто, как великий Макумазан, Повелитель ночи, знает все. Но кажется, удача сыграла с Повелителем злую шутку. Можно стерпеть любые лишения (тут он втянул воздух из пустой трубки особенно громко и выразительно посмотрел на меня), если только есть шанс встретиться с этими людоедами и освободить леди Печальные Глаза, чье лицо преследует его во сне. Однако он убежден, что, следуя моему новому курсу, мы окончательно потеряем их след, и, возможно, они теперь в трех днях пути от нас совсем в другом направлении. Однако баас сказал, что у него есть свои причины для выбора данного маршрута, и этого, конечно, достаточно для Ханса, только если хозяин снизойдет до него, удовлетворит его любопытство и расскажет, что это за причины…
В тот момент я признался себе, что, как бы я ни был привязан к нему, мне очень хочется убить Ханса.
Я пытался сохранить спокойствие, но чувствовал, что у меня это не получается. Затем я оглянулся, как будто советовался с Небесами, втайне надеясь, что Небеса ответят на мой вопрос. И они ответили за меня.
– Вот моя причина, Ханс, – сказал я самым ледяным голосом, на который только был способен, и указал на тонкую линию дыма, поднимающуюся в небе на другой стороне долины. – Понимаешь, Ханс, – продолжал я, – эти каннибалы забыли об осторожности и зажгли костер, чего они не делали уже давно. Возможно, ты захочешь узнать, почему это случилось. Я отвечу тебе. Это случилось потому, что несколько дней назад я намеренно потерял их след, по которому, как они думали, мы идем за ними, и зажгли костры, чтобы озадачить их. Теперь, надеясь на то, что они обманули нас, они потеряли осторожность и нечаянно указали нам, где находятся. Вот моя причина, Ханс, выбора нового пути.
Он выслушал меня и, хотя и не поверил тому, что я намеренно потерял след, уставился на меня так, что его маленькие глазки готовы были выскочить из орбит. Но даже в своем обожании он думал о том, как упрятать свой промах.
– Как прекрасно, что существует Великий талисман и он может давать советы баасу, – сказал он. – Без сомнения, Великий талисман прав и людоеды разбили лагерь именно в том месте, именно в том, а не в другом, на сто миль вокруг.
«Пропади пропадом этот Талисман!» – проговорил я про себя, а вслух сказал:
– Будь так добр, Ханс, пойди к Умслопогасу и скажи ему, что Макумазан, или Великий талисман, предлагает идти сразу же и атаковать лагерь амахаггеров. А вот и для тебя табачок.
– Да, баас, – ответил Ханс смиренно, набивая трубку моим табаком, и уполз, как червяк.
А я пошел переговорить с Робертсоном.
В результате через час мы уже двигались через долину по направлению к тому месту, где я видел полоску дыма, которая поднималась в сумраке неба.
Около полуночи мы оказались по соседству с лагерем бандитов. Нельзя было сказать, насколько близко мы находимся от них, поскольку луны не было, а дым от костра скрывался в темноте. Но вот вопрос – что делать дальше?
В ночной атаке для нас были неоспоримые преимущества, равно как и в том, что мы нашли врага, поскольку на рассвете людоеды могли снова отправиться в путь. Кроме того, мы вряд ли были в состоянии встретиться с противником лицом к лицу и сражаться с ним при свете дня. Дело в том, что нас, европейцев, было всего двое, и с нами были лишь Ханс, Умслопогас и его зулусы, которые были хорошими бойцами. А вот жители Стратмура были деморализованы, им нельзя было доверять, они могли просто струсить и сбежать. Мы устали и проголодались, никто из нас не был готов к бою. Таким образом, у нас оставалось лишь одно преимущество – неожиданность. Но сначала мы должны были обнаружить тех, кому предназначался этот сюрприз.
В конце концов, после оперативного совещания, мы договорились, что мы с Хансом должны идти вперед и выявить стоянку амахаггеров. Робертсон тоже захотел пойти с нами, но я уговорил его остаться и присмотреть за своими людьми. Если же он уйдет, они могут использовать любую возможность, чтобы испариться в темноте, особенно сознавая, насколько опасный бой нам предстоит. Кроме того, здесь должен быть хоть один белый человек, чтобы возглавить отряд, если что-то случится со мной.
Умслопогас тоже вызвался пойти добровольцем, но, зная его характер, я отклонил его помощь. По правде говоря, я был почти уверен в том, что, если мы наткнемся на людоедов, он непременно первым нападет на них и, после того как убьет множество дикарей, найдет прекрасный, но напрасный и никому не нужный конец своей жизни.
