грохочущему тьмой, прижавшейся вплотную.
2007
ночная лоза
Чем ближе к свету, тем сильнее мелеет речь.
Этот цветок полуночи, разлагающийся на солнце,
завязь увечная, хищная, живущая без корней,
острый серебряный зев, где умирают осы,
пауки и ночные птицы, а запах за семь шагов
доведет - не до неба если, так до гноища,
прорастая навылет горлом, показывая богов
умирающему мозгу - таких же простых и хищных.
Наступленье обычного, невыразимо серого дня,
слабый рвотный рефлекс, возвращенье ума в коробку.
Лепестки превращаются в жижу, а боги обратно в я,
говорящего пыльное, наследующего за кроткими.
2007
сквозняк
Вначале белый шум возможного потом,
потом немые боги, сумерки и пена.
Немного времени, немного неба в дом.
Шаманская болезнь идет назад по венам,
выходит прочь - ну вот, теперь ни светляки,
ни нитка острая, ни птицы из соломы
не выведут к огню. Закрыть лицо и вкривь
вести чумным пером по стенам (что ни слово,
то до свидания), и не существовать
с такою силою - как будто кто-то взял нас
и выломал как дверь. А там - уже едва
удержишься, такой сквозняк начался.
2007
