Оборотни, или Кто стоит за Ватиканом

для продвижения нужного им документа, заручившись поддержкой большинства СМИ. Лишь немногие издания указали на разрушительные последствия «спецоперации» Бергольо. Так, Стив Скойец из The Washington Post опубликовал статью под говорящим заголовком: «Синод превратился в фарс. Лидерам католиков, верных учению, следовало бы покинуть зал Синода. Церковь совершает опасный разворот в сторону ереси в своём отношении к разводу и гомосексуализму»[981]. Другой автор, Росс Дауета, на сайте The New York Times в статье «Заговор с целью изменить католицизм» открыто указал: «В настоящий момент главным заговорщиком является сам папа. Цель Франциска проста: он поддерживает предложения либеральных кардиналов, то есть изменения вероучения»[982]. Как написал ватикановед Антонио Соччи, «в действительности берголианских прогрессистов мало интересует проблема разведённых второбрачных, но они воспользовались этим вопросом, чтобы расшатать Католическую церковь, какой мы её знали на протяжении двух тысяч лет»[983].

Но, несмотря на все изощрения партии прогрессистов, они остались в меньшинстве и не смогли провести тезисы о причащении разведённых второбрачных и гомосексуальных парах в итоговый документ. Консенсус, которым пользовался в Церкви Бергольо, разрушился даже среди тех, кто его избрал. Особенно твёрдо в защиту консервативных ценностей выступил префект Конгрегации Божественной литургии, гвинейский кардинал Роберт Сара, говоривший от лица 200 миллионов католиков Африки и заявивший, что гомосексуальное лобби стало такой же угрозой для христианства, как и ИГИЛ[984]. А. Соччи оценил такой многократно повторившийся провал как исключительный случай в истории Церкви.

Однако Франциску удалось составить такой двусмысленный текст итогового документа, который с помощью сочувствующих СМИ был преподнесён как победа папы. Причём понтифик вновь подтвердил свои планы по децентрализации Церкви путём предоставления конференциям епископов больше свободы в выработке решений в случае с разведёнными людьми и гомосексуалистами.

А затем произошло главное событие. В апреле 2016 года Франциск опубликовал увещание Amoris Laetitia [985], подытожившее результаты прошедших синодов, о котором кардинал Каспер заявил, что он «станет первым шагом реформы, которая поможет перевернуть страницу истории Церкви по завершении периода в 1700 лет» и «будет означать начало величайшей революции в Церкви в этой сфере за 1500 лет»[986]. Либералы приняли его с энтузиазмом, а семейные организации заявили, что речь идёт о еретическом документе, который продвигает ликвидацию христианской морали и семьи. Как выяснилось позже, при написании его понтифик проигнорировал тот список исправлений на 20 страницах, который был подготовлен Конгрегацией доктрины веры, а также те замечания, которые сделали 30 кардиналов и значительное число епископских конференций, имевших возможность ознакомиться с черновым вариантом.

Хотя обращение направлено на подтверждение христианского понимания семьи и брака, оно содержит характерные для иезуитов двусмысленные формулировки, дающие запутанную интерпретацию католической доктрины, при которой вообще теряется понимание характера и последствия смертного греха. Вместо ясных определений понтифик подменяет понятия и совершает, как выразился один из исследователей, словесные кульбиты[987]. Не желая навлекать гнев консервативных епископов и вместе с тем стремясь придать видимость легитимности не соответствующей католическому учению уже существующей пастырской практике, папа не сделал прямого заявления о допуске к Причастию разведённых пар, но в сноске 351 указал, что лицо, оказавшееся в «объективной ситуации греха», «в некоторых случаях» может получать и помощь таинств, так как Причастие «служит не наградой для совершенных, а великодушным исцелением и подкреплением для немощных».

В разделе, названном «Да — половому воспитанию» Франциск фактически встал на сторону организаций, продвигающих гендерную идеологию, прописав: «Мы должны признать большое разнообразие семейных ситуаций, которые могут обеспечить определённую стабильность, хотя фактические союзы или союзы между людьми одного пола, в частности, не могут быть просто приравнены к супружеству». То есть, хотя содомские пары и не приравниваются к естественному браку, они одобряются как обеспечивающие стабильность. Он также, по сути, поддержал центральный аспект гендерной идеологии и перешёл на её язык, заявив, что «мы не должны забывать, что биологический пол (sex) и социально-культурный пол (gender) можно различать, но ни в коем случае не разделять».

Таким образом, он оставил эти вопросы открытыми для дальнейших дискуссий, отдав толкование прописанных слов на откуп епископам и священникам на местах, и было ясно, что они будут использоваться сплошь и рядом либеральными пастырями для оправдания своих релятивистских взглядов в области морали. Но и это также осуществлялось под маркой «децентрализации» и передачи определённой доктринальной власти поместным конференциям епископов.

Комментируя этот документ, влиятельный немецкий философ Роберт Шпеман, католик традиционных взглядов, книги которого издаются и в России, заявил: «Росчерком пера хаос был возведён в принцип… Последствия уже можно предвидеть: неопределённость и смятение от конференций епископов до маленьких приходов в глубинке… На каждого священника, который останется верным существовавшей до сих пор дисциплине преподавания Таинств, будут наседать и давить… Рим теперь может поставить условие, что только «милосердные» кандидаты могут поставляться в епископы, то есть которые будут смягчать существующую дисциплину»[988].

Действительно, последствия не заставили себя ждать. Сначала епископы Мальты, а вслед за ними в феврале 2017 года и Немецкая епископская конференция приняли документы о применении на практике папского обращения, разрешив в ряде случаев допускать к Причастию разведённых и вступивших в повторный брак, исходя из индивидуального подхода. Что соответствовало позиции давно ратовавших за это кардиналов Вальтера Каспера и