— Рядом не стояло. Обычное дилетантское ограбление.
— И, по-твоему, Ольга эта жива?
— Нашёл кого хоронить! Я почти уверен, что не убийца верёвки из неё вил, а наоборот.
— Ты это серьёзно?
— Денис, она — клофелинщица. Понимаешь, что это значит? Хрен её напугаешь чем-то, кроме беременности. А он убил человека, наверняка, сам того не желая. После того, как это случилось, он должен был либо так же её убить, либо сдуться, что и произошло. Единственное, что мне не понятно в этой истории, — почему она была босиком? С одной стороны понятно — рефлекс, — вошла, сняла туфли. Но для чего убийца понёс их в комнату? Ведь на них — его отпечатки.
Агеев, не изменяя тона, спросил:
— Ты не замечал, Игорь, тебя с утра не пасли?
Мельников обернулся.
— «Хонда»?
— Ну да. Из центра за нами прётся. И не шифруется.
Мельников моментально связался с центральным отделом ГИБДД и, продиктовав номер автомашины, запросил данные. Получив ответ, задумчиво произнёс:
— Частная охранная фирма «Барс». Генеральный директор и главный акционер — Баранов Юрий Семёнович.
— Интересно, — пробормотал Агеев и сунул руку в карман, чтоб достать мобильник.
— Кому ты хочешь звонить? — вдруг остановил его Мельников.
— Руководству.
— Денис, не вздумай. Дураку ясно — они специально светятся. Они хотят поговорить с нами. Или с одним из нас. Давай подождём.
— Так пусть говорят. Я не понимаю, зачем они кидают понты?
— Причём здесь понты? Баранов предельно тонко и ненавязчиво отрекомендовался нам, дав понять, что знает обо мне много, в том числе то, что я очень редко впутываю начальство в свои дела. И это мне нравится.
— А мне — нет, — проворчал Агеев, однако, сотовый не достал, скосив взгляд на Мельникова, прибавил:
— Твоё лицо мне так же сейчас не нравится.
— Ты, Агеев, так говоришь об этом, как будто я тебе предлагаю его купить за неимоверные деньги.
— А ты его ещё никому ни разу не предлагал?
— Агеев! Ты — гениален. А я — прекрасен.
— Что ты темнишь? Ты говори прямо.
— Кто темнит? Я? Ну, это ты зря. Помыслы мои чисты и прозрачны, как душа ангела Вельзевула.
И Мельников рассмеялся, взяв сигарету. На Ярославском шоссе было посвободнее. Сворачивая с него на Федоскинскую Агеев следил за «Хондой», которая неожиданно развернулась и понеслась обратно, к ВДНХ. Мельников заметил:
— Они уже знают адрес. Ой, молодцы! Приятно с такими дело иметь. Ох, да не смотри на меня, Агеев, глазищами недорезанного барана пятидесятых годов! Скажи, у тебя есть дети?
— Есть. Дальше что?
— То, что кроме них тебе защищать в этом вшивом дурдоме некого.
Перед первым подъездом дома, во двор которого завернул Агеев, стояли, о чём-то споря, пятеро удалых мальчишек. Младшему было лет шесть, старшему, — лет десять. Агеев притормозил.
— Мужики, а семьдесят третья квартира в каком подъезде, — спросил у мальчишек Мельников, опустив стекло.
— Во втором, — ответили хором.
— А на каком этаже?
— А … её знает, — ответил старший, — дашь закурить, подумаю. Но смотри, у тёлок не спрашивай, они в уши срут для прикола.
Имелись ввиду две девочки, кормившие голубей у второго подъезда. Чтоб не распугать птиц, Агеев припарковал машину не близко. Выйдя с ним, Мельников бросил окурок в урну, и пренебрёг советом мальчишек.
— На третьем, — сказали девочки.
Одна предостерегла, оглядевшись:
— Там баба-яга живёт.
— Очень хорошо, мы её сейчас в печь засунем.
Решив не тратить время на ожидание лифта, Мельников и Агеев по лестнице поднялись на третий этаж. Звонок у двери нужной им квартиры
