— Это и есть тост, — сказал Мельников, потянувшись к бокалу. Но тут его телефон заиграл мелодию. Мельников неохотно вышел на связь.
— Алло!
— Это я, — сказал Мурашов, — тут вот что…
Глава девятнадцатая
— О чём ты, вообще говоришь, о каких деньгах? — вальяжно негодовал Баранов, — Ты знаешь, сколько я денег бросил на то, чтоб менты, чеченцы и ФСБшники шли сейчас по ложному следу? Если б не я — ты бы уже кровью захлебнулся, мой дорогой! Она б у тебя из ушей хлестала! Ты наследил, как лох. Но мои усилия могут только отсрочить приход к тебе вышеупомянутых персонажей, при том — на сутки, не больше. Так что решай, имеет ли смысл затягивать время.
— Этот вопрос — не ко мне, а к вам, — возразил Серёга. Он сидел боком к кухонному столу, следя за солнечным зайчиком от часов Юрия Семёновича. Тот расположился напротив. Правой рукой он без перерыва отстукивал на столе залихватский марш. Левой иногда, в острые моменты дискуссии, резко взмахивал. Вот тогда часы и блестели, чертя по стенам и потолку оранжевым кругляшком. Следуя примеру Серёги, Ольга сперва так же внимательно наблюдала за этим пятнышком света, то мечущимся по кухне, то замирающим. Но ей быстро это наскучило. Она стала следить за Локки. Там то уж было на что смотреть. Бывший офицер спецназа разведки ходил по кухне взад и вперед, да при этом делал ещё два дела — листал какую-то книжку, взятую с холодильника, и курил английскую сигарету. Пепел сыпался на страницы. Ольга сидела на подоконнике и не отрывала взгляда от Локки. Он всем ей нравился — и лицом, и ростом, и статью, и пиджаком, и золотом на руках и шее, но больше — голосом. От него мурашки бегали по спине. Тенорок Серёги был по сравнению с ним не очень. Но, тем не менее, говорил Серёга вполне уверенно, почти нагло.
— Задайте этот вопрос себе. Я вам сказал ясно — миллион долларов. Торга нет. Если вы уже заплатили два миллиона, значит, — эта дискета стоит дороже.
— Да, совершенно верно, — согласился Баранов, — я потому тебе и сказал — отдай её мне, пока тебя не пришили. Или ты думаешь, кто-то будет с тобой что-то обсуждать? Ты с ума сошёл, если так решил. Чеченцы тебе все кости переломают, а ФСБшники вкатят в вену какой-нибудь препарат, и сам всё расскажешь. А потом в сводках напишут: ополоумевший наркоман бросился с двадцатого этажа. Такая вот перспектива.
Положив книгу на стол, Локки примостился на табуретку, стоявшую у плиты, поглядел на Ольгу. Та придала своему лицу надменное выражение.
— Ладно, хватит меня учить, — отрезал Серёга, — сам разберусь со своей дискетой. Не покупаете — до свидания.
— Мальчик, всё не так просто, — улыбнулся Баранов, — Я на тебя потратил два миллиона. Баксов!
— А я не просил обо мне заботиться. Я с большим нетерпением жду ментов, чтоб парочку завалить. Мне жить надоело.
— Тогда зачем тебе миллион?
— Из принципа.
Юрий Семёнович рассмеялся.
— Серёжа! Ты такие хорошие книжки читал, а так глупо себя ведёшь. Пойми, я — цивилизованный человек, поэтому говорю с тобой не с позиции силы, которой располагаю, а с позиции разума, имея ввиду перспективы взаимовыгодного сотрудничества. А ты ведёшь себя как дикарь, который не умеет считать, и боясь быть обманутым, ломит неимоверную цену за свой товар, да ещё и страшные рожи корчит, чтоб обмануть не пытались. Я тебя понимаю. Деваться тебе, собственно говоря, некуда, но миллион долларов тебя не спасет, поскольку слишком высока вероятность того, что ты успел ознакомиться с содержимым этой дискеты. Тебя достанут из под земли. И из Марианской впадины вынут. Но для меня, как говорил герой другой книги, невозможного мало. Я работаю с Березовским. Будем сотрудничать — будешь жить. И неплохо жить. Но миллион баксов сразу тебе не дам. Вот не дам, и всё тут. Из принципа.
— Ну, а сколько дадите?
— Двести пятьдесят тысяч. Если дискета здесь, я их принесу тебе из машины прямо сейчас. Подумай, подумай. Двадцать пять пачек хрустящих, зелёных американских денег. Через минуту.
— А что потом?
— А потом — ты либо сотрудничаешь со мной за весьма хорошие деньги, поскольку я считаю тебя профессионалом, либо мы расстаёмся, и ты спасаешься от спецслужб, которые очень скоро на тебя выйдут, своими силами. Вот и всё, что я могу тебе предложить. Большего тебе никто не предложит. Подумай, не торопись. Минута у тебя есть.
— Через час дискета будет передана чеченцам.
Солнечный зайчик переметнулся с одной стены на другую и опять замер. Юрий Семёнович издал возглас шутливого восхищения и спросил:
— Ты это серьёзно?
