На вопрос «почему я бросился наводить этот беспорядок и как до этого вообще догадался?», я ответил просто «А вы бы что, прошли мимо?». Вопросов больше не было, но, на всякий случай, люди в погонах записали мой номер и отпустили, продолжая заниматься расследованием случившегося.
19
В больнице меня не пустили к Веронике находившейся в реанимационном отделении. За ее жизнь отчаянно боролись, как меня уверяли, лучшие специалисты. Время тянулось бесконечно. Доктора еще не вышли из операционной, когда в белоснежном больничном коридоре появилась дико кричавшая женщина.
Накрывая голову руками, я отчаянно качался взад вперед в большом потертом кресле холла. Мимо меня пронеслась незнакомая женщина неся с собой до боли знакомый запах персиков и солнца. Обоняние привело меня в чувства и я взглянул на истерично рыдавшую незнакомку с золотыми волосами.
Мне не нужно быть экстрасенсом, чтобы понять кто это был. От рыданий этой женщины мое сердце разрывалось на миллион кусочков. Она колотила кулаками несчастную ни в чем не повинную медсестру и умоляла пустить ее к дочке. Но ни через минуту, ни через десять, никто не дал ей добра на посещение операционной.
Какое-то время я молча наблюдал за взрослой копией Вероники. Еще чуть-чуть и ее мама, казалось, сойдет с ума от отчаяния. Она была безутешна.
- Она обязательно выкарабкается.
Это были слова, которые не могли унять мать, но хотя бы давали понять, что она не одинока в своем горе. Я продолжал сидеть в кресле все в той же позе, боясь подходить к старшей Златовласке. Мне реально было страшно смотреть в ее глаза и представлять, что Вероника просто может не дожить до первых морщинок и первых седых волос. А все из-за меня!
Мама Вероники на секунду остановилась. Она прекратила всхлипывать и кричать, хотя слезы продолжали струиться по ее бледным щекам. Женщина с безумно красивыми небесного цвета глазами с надеждой смотрела прямо мне в лицо:
- Вы уверены?
Ей нужны были гарантии, и я охотно давал их, потому что мне они тоже были нужны.
- Да. Я уверен.
Смахивая слезы, оставив в покое медсестру, мама Ники быстро шагала в мою сторону. Она упала на соседнее кресло не сводя с меня глаз доводивших меня до еще большего отчаяния. Я вновь ощутил запах персиков.
- Вы знали Нику? - всхлипывая, но гораздо спокойнее, женщина механично растирала по щекам влагу.
- Да. Немного. - Я не лгал, хотя мне безумно хотелось сказать что я не просто знал ее, я жил ею последние несколько месяцев.
- А что с ней случилось, знаете?
- Не больше вашего.
- Но мне известно только что она в реанимации, а больше ничего. Полицейский, позвонивший мне на мобильный, едва успел договорить что Ника в этой больнице со страшными травмами, и я не стала выслушивать его дальше. Я бросила трубку и помчала… Так вы знаете, что с ней произошло, а то ведь я с ума сойду, пока от компетентных органов все услышу.
Я зажал свои руки между колен и, не выпрямляя спину, немного повернул голову на соседнее кресло.
- Она упала с крыши дома. - Это все, что я мог сказать маме.
- Как упала?
Смотреть на искреннее непонимание в небесно-голубых глазах я больше не мог. Я продолжал разговор дальше, спрятав лицо в ладонях.
- Я не знаю. Спросите у полиции. Я просто стал случайным свидетелем ни больше, ни меньше.
Женщина расплакалась с новой силой, видно, представила как ее дочь камнем летит с большой высоты. Мое собственное душевное состояние было не лучше, спрятав от посторонних глаз собственное лицо, я тоже тихонечко плакал. В те минуты мне было плевать, что ПАЦАНЫ не плачут.
- А ее парня, Руслана, вы тоже знаете?
Вопрос прозвучал для меня более неожиданно, чем гром среди ясного неба.
- Да. - Чуть слышно проговорил я.
- Думаю, ему тоже стоит сообщить о случившемся. Ника, когда придет в себя, захочет увидеть своего Руслана.
Я не обернулся на голос, продолжая укрываться. Я не думал, я знал - Быков последний, кого бы хотелось увидеть Нике придя в сознание.
- Не стоит. Мне кажется ей бы не хотелось, чтоб Руслан видел ее в таком состоянии, - это первое, что пришло мне в голову, и реально было похоже на правду.
- Может и так…
Женщина продолжала тихо всхлипывать. Я мысленно обращался к Богу в которого никогда не верил и никогда не нуждался в его призрачной помощи. Сегодня я просил не за себя. Если понадобится я готов упасть и к ногам самого Дьявола, только бы Златовласка жила.
- Вы мама девочки?
Прозвучавший совсем рядом грубый мужской голос заставил меня вздрогнуть и буквально вскочить с места. У кресла Вероникиной мамы стоял седой пожилой мужчина в белом халате.
- Да, - поднимаясь, робко, с надеждой в голосе прошептала заплаканная женщина.
- Мы сделали все, что могли, - эти слова никогда не несли с собой ничего хорошего, насколько я мог судить о подобном из многочисленных фильмов. Мое сердце замерло. - Дальше все зависит от вашей девочки.
Обессиленная от нервных переживаний женщина просто свалилась обратно в объятия кресла. Страшно даже представить, что в этот момент творилось в ее душе и в материнском сердце.
- С ней правда все будет в порядке? - синие глаза пристально смотрели на врача.
- Думаю да. Она молодая и крепкая. Вот только реабилитационный период однозначно будет долгим. У девочки сломаны обе ноги и левая рука. С шеей тоже есть проблемы, но позвоночник цел, а это главное. Все закончилось бы плачевно, приземлись она на асфальт или даже землю. Так что вам стоит поблагодарить не безразличного парня, который быстро соображает.
- Это вы о чем?
Мама Ники непонимающе уставилась на доктора. Я прикинулся невидимкой. Мне не нужны ничьи дифирамбы все, что мне было нужно, я уже услышал.
- Мне рассказали что какой-то парень, по счастливой случайности оказавшийся рядом, позаботился о ней. Ваша девочка упала в вывернутый им
