— Да, но, поработав несколько месяцев у меня и накопив денег, они скажут: «Дорогой Арси, большое спасибо за помощь, но я больше не нуждаюсь в деньгах, и удачи тебе». После этого они пойдут по своим делам, а у тебя нет альтернативы: или ты со мной, или возвращаешься в тюрьму. Такие надежные люди, как ты, — на вес золота.
— Спасибо за честность, — буркнул Зенс. Такой ответ ему явно не понравился: нелегко осознавать, что у тебя нет свободы действий. К тому же Арси явно что-то не договаривал.
«Знает ли Арси, что я когда-то занимался поисками Адертона? — подумал Зенс. — И разве не в этом кроется главная причина моего найма? Может, он хочет разузнать об этом, но напрямую не спрашивает, хочет, чтобы я сам все рассказал? Может, ему рассказать? Если да, то какую часть истины стоит рассказать?»
Будучи человеком честным, Зенс не раз мучился подобными сомнениями. Однако в таких вопросах нельзя спешить: сначала он должен взвесить все «за» и «против», хорошенько все продумать. В конце концов, если он расскажет Арси о поисках Адертона, ему придется рассказать и о Парелии.
— Не представляешь, как сильно люди боятся Эратоса. Когда кого-то нанимаю на работу, в первую очередь спрашивают, не будут ли они бороться с ним. При положительном ответе сразу же убегают, не соглашаясь ни за какие деньги работать у меня. Мне с тобой повезло — ты бесстрашен, — усмехнулся Арси.
Зенс тоже усмехнулся, но только в уме: «Ты на самом деле не знаешь, почему я примкнул к твоей банде. Я не безумец, чтобы воевать с дьяволом!»
Как бы тихо ни пытались говорить гости, их голоса все же долетали до кошачьего слуха Ниены, нарушая столь нужную для медитации тишину. Наконец она открыла глаза, резко повернула голову в их сторону и показала угрожающий кулак. Парни словно язык проглотили.
По пути во двор Арси заметил просторный спортивный зал. Он хорошо помнил рассказы Эратоса о том, как он поднимался на крышу подобного зала и наблюдал за занятиями наемников, а по ночам спускался и повторял увиденное. Так продолжалось несколько месяцев. Несмотря на всю свою осторожность, Эратос все же попался: не кто иной, как брат Ниены, поймал его за повторением боевых упражнений во дворе. Самое странное, что он его не выдал. Так началась их дружба.
— Как же чист воздух в этих краях! — прошептал наконец Зенс, неспособный сохранять молчание больше двух минут. Он с шумом втянул в нос прохладный горный воздух, наполненный ароматом луговых цветов. — Завидую я наемникам. Здесь же настоящий рай! Я бы хотел жить здесь, а ты? — он посмотрел на Арси.
Расположение города — высоко в горах — имело и свои недостатки. Гора Моз была печально известна своим суровым климатом. Несмотря на то, что горные вершины здесь не были усыпаны снегом, воздух на такой высоте был довольно холодным и разряженным, так что гостям города требовалось немало времени, чтобы привыкнуть к таким условиям. Тем не менее, особенно в летние дни, когда солнце радовало горожан своим присутствием почти каждый день, воздух прогревался достаточно, чтобы можно было скинуть меховые накидки.
Но что действительно представляло собой опасность, так это ветры. Мозакон был «городом сквозняков». Его обдувало со всех сторон, и именно сильный ветер стал причиной постоянно меняющегося облика города. За долгие века своего существования Мозакон перестраивался и восстанавливался несколько раз: все из-за ветров разрушительной силы, которые «крошили» город, словно пирог, передержанный в печи. Как известно, пирог начинает крошиться с краев, так и Мозакон больше всего пострадал на окраинах.
Центр города, где располагались дом Лорда Месдрина и школа наемников, остался более-менее нетронутым, сохранив свой почти первозданный исторический вид. Мудрый сэнсэй Фарин любил говаривать: «Мозакон неприступен для всех, кроме матушки-природы». Многие были уверены, что «город на горе» рано или поздно рухнет вниз, словно карточный домик, но шли годы и целые века, а Мозакон продолжал стоять на зависть всем.
Тем не менее эти свирепые ветры приносили горожанам немало проблем, ведь, когда стихия бушует, только безумцы осмеливаются выйти на улицу. В числе таких безумцев была и Ниена, которая любила тренироваться в непогоду, устраивая шуточные бои с ветром. Многие наемники любили наблюдать за этим завораживающим зрелищем из окон, с восхищением глядя, как грациозная девушка выполняет движения из катасту наперекор природе или, наоборот, в унисон с ней, а ее любимые ленточки развеваются в такт мелодии ветра. Иногда ветер подбрасывал ее в воздух, словно пушинку, а она, словно птица, летала, делая в воздухе сальто, и всегда приземляясь на ноги, словно кошка. Некоторые хитрецы-наемники, зная о такой привычке Ниены, заранее занимали удобные места перед бурей, чтобы с удобных мест посмотреть это фантастическое представление.
— Мне все равно, где жить, лишь бы моя Парелия была рядом, — ответил Арси с долей грусти в голосе.
— А хотел бы ты стать королем? — поинтересовался Зенс.
— Нет, — тут же отрезал Арси. — Ну какой из меня король? Я даже элементарных правил этикета не знаю.
Они снова некоторое время помолчали, после чего Зенс вдруг произнес:
— Я только что понял одну истину. Есть две вещи, на которые можно смотреть бесконечно: как горит огонь и как медитирует Ниена.
— О себе говори: мои мысли совсем иным заняты, — Арси покосился на него взглядом человека, заподозрившего своего друга в любви к определенной особе. — Ты мне сейчас напомнил о соседской девчонке. Я мог бесконечно смотреть, как она моет своих лошадей. То были прекрасные дни, — Арси вздохнул. — Мы с Эратосом такое вытворяли! Иногда мы ночью забирались к ним и специально намазывали лошадей грязью, чтобы на следующий день вновь смотреть, как Динарина их моет. Кто бы мог подумать, что такие неразлучные друзья, как мы, когда-нибудь станут врагами. А ведь когда-то мы готовы были пожертвовать собственной жизнью друг ради друга. Сейчас я строю большой клуб, и мне нужен был управляющий. Я предложил ей работать на меня, и она согласилась. Очень красивая девушка и, самое главное, ее сердце свободно, так что, если хочешь устроить свою личную жизнь, я бы посоветовал познакомиться с ней. Она мне как сестра, и я был бы очень рад, если бы у нее был
