Романа закончила тушить пожары. Огнетушитель опустел.
Она никогда в общем-то не знала, что это за круглые штуки украшают стены ТАРДИС. Некоторые скрывали за собой шкафы, но остальные вроде бы носили чисто декоративный характер. Лично она бы использовала пространство под книжные полки – но это она. Как бы там ни было, сейчас круглые штуки покинули стены и летали повсюду, как тарелки во время драки в ресторане. Из открывшейся за ними проводки валил дым.
Пол вздыбился под таким лихим углом, что потолок сейчас был самым безопасным для стояния местом. Романа практически висела на консоли… ну, то есть по большей части на очень большом рычаге, к которому кто-то приклеил скотчем записку: «Пожалуйста, в случае опасности не хватайтесь за меня».
Романа ахнула, втянула воздух, сочла его токсичным и немедленно активировала обходную респираторную систему. Кругом царила полная неразбериха. Она попыталась нашарить привязной ремень, которым Доктор пользовался раньше, но панель уже успела заблокироваться. Она попробовала прочесть показания шкалы, но стекло на ней треснуло, и из-под него струйками сочился дым.
– Доктор! – закричала она. – Нам не выжить! Мы должны сдать назад!
Тут она, кстати, поняла, зачем Доктору шарф. В данный момент этот предмет туалета был обернут вокруг центральной колонны и служил в качестве ремня безопасности. Она никогда ему этого не говорила, но сейчас Доктор выглядел довольно… великолепным.
– Романа, – сказал Доктор голосом, от которого целые армии вдруг охватывало ощущение, что ведь можно и по-другому. – Как только мы сдадим назад, Земля погибнет! Мы должны продолжать глушить им сигнал!
– Но, Доктор, положение ухудшается! – Романа чувствовала, как ее рычаг потихоньку гнется, и от души надеялась, что он не делает в системе ничего особенно важного.
– Я знаю! – Доктор, как ни странно, ей улыбнулся.
Никто по-настоящему не улыбался на планете Галлифрей. В исполнении Доктора это было самое милое зрелище, какое Романа в жизни видела. Жалко, что он улыбается, только когда они оказываются в смертельной опасности.
– И я буду жать дальше на ухудшение, пока один из нас не взорвется… если Плакальщики не откроют эту чертову дверь!
Доктор закинул голову и провизжал единственное слово:
– Праликс!!!
– Ты что делаешь? – завопила Романа.
– Тс-с-с, – шикнул Доктор. – Я пытаюсь дозваться Праликса.
– Только не говори мне, дай угадаю… на сей раз ты думаешь об оранжевой мармеладке.
Нельзя сказать, чтобы перед дверями машинного отделения царило полное спокойствие. К счастью, жизнь в постоянных муках настолько сплющила Плакальщиков, что застрять в эпицентре многомерного столкновения двух миров было уже сущим пустяком.
В данный момент они всю душу вкладывали в дверь, убеждая, что она ничего в жизни так не хочет, как открыться.
Праликс почувствовал другой разум и поднял глаза к потолку. Разум слегка пах сахарной пудрой, выстилавшей внутренность бумажного пакетика. Праликс почти улыбнулся.
– Праликс? Ты меня слышишь? – донесся голос Доктора откуда-то издалека.
Юноша кивнул.
– Братья, Доктор пытается дотянуться до меня. Мы должны сосредоточиться вместе: голос слишком слаб, чтобы я мог ответить.
На борту ТАРДИС Доктор пару раз дал себе в ухо.
– Праликс? Ты меня слышишь? Прием!
Голос слабо отдался между висков у него и Романы.
– Что? Я тебя едва слышу, Доктор!
Были и еще какие-то слова, но уже совершенно неразборчивые.
Доктор раздраженно затряс головой.
– Слишком много фоновых шумов, – вздохнул он.
– Мы могли бы выключить двигатели, – предложила Романа и немедленно об этом пожалела.
– Романа! – восторженно вскричал Доктор.
– Да? – слабым голосом отозвалась она.
– Мы лучше выключим кое-что другое. Мы выключим защитные экраны ТАРДИС!
О нет, это уже слишком. Слишком даже для слишком!
– Что? Доктор, ты с ума спятил и сам это знаешь! Щиты – наша единственная защита от всего этого. Выключи их, и нас разнесет вдребезги!
– Это если нам повезет, – согласился Доктор. – Все равно. Выключай.
Романа заколебалась. Всего каких-то два дня назад перед ней расстилалось блестящее будущее: научный успех, захватывающая миссия по спасению Вселенной, возможность собрать потрясающие данные для следующей диссертации. Она так много с тех пор узнала, что выкинуть все это на ветер ради планеты, о которой даже никогда не слышала, казалось ужасной профанацией. Ведь должен же быть другой выход!
Она протянула руку к контрольной панели.
– Было так здорово общаться с тобой, Доктор.
– И с тобой, – ответил он.
Романа выключила защитные экраны ТАРДИС.
Шум и дрожь немедленно стали стократ хуже. По всей консоли полетела электроника. Дым повалил из круглых дыр по стенам, а через пульт пробежала широкая трещина.
Но без хороших новостей тоже не обошлось. Голос Праликса зазвучал гораздо яснее – так громко, что почти заглушал вопящую от ужаса ТАРДИС.
– Доктор? Ты тут? Что происходит?
Когда щиты ТАРДИС рухнули, ничто уже не могло остановить наступление Занака. Пиратская планета еще немного втиснулась в проявленную реальность. Тень вокруг Земли начала твердеть.
Кое-кто внизу посмотрел на небо и устало подумал: «Ну, что на этот раз?». Несколько человек просто стояло и орало. Еще несколько подняло взгляд и подумало, уж не дождь ли собирается.
Теоретически могучим двигателям Занака оставалось только раздавить крошечную синюю точку – единственное, что еще стояло между ним и Землей. Почуяв финишную прямую, они как следует наддали и вплотную занялись материализацией.
Однако тут возникла небольшая проблема.
Теоретически при беззащитной ТАРДИС с опущенными щитами Занаку достаточно было просто пройти сквозь маленькую синюю будку и дальше к Земле. На практике же возникла эта самая небольшая – но весьма увлекательная – проблема, непосредственно связанная с инженерией многомерных пространств. Если совсем просто, практически неостановимая сила столкнулась с неожиданно бесконечным объектом. Квазиплотная материя Занака хлынула в ТАРДИС… – и продолжила в том же духе.
Маленькая синяя будка раздулась, как воздушный шарик, обволакивая Занак, и занималась этим, пока атомы обоих не оказались самым плачевным и безнадежным образом перемешаны.
Могучие двигатели Занака ревели.
Маленькая синяя будка вопила… ну, кажется, вопила. Потому что, если прислушаться, становилось ясно: она хохотала!
Мистер Фибули чувствовал смерть. Она буквально дышала ему в затылок.
– Капитан! Положение ухудшается! Нам нужно сдать назад! – взмолился он.
Вся команда валялась на полу. Королева Ксанксия стояла на самом носу Мостика, неотрывно глядя в водоворот за окнами. Руки ее мертвой хваткой вцепились в перила, так что даже костяшки побелели.
– Прошу вас! – повторил мистер Фибули. – Мы должны остановиться!
Капитан возвышался над контрольной панелью, управляясь со всеми переключателями одной рукой и держась второй за кресло.
Было бы так просто дать Доктору выиграть. Один щелчок тумблером, и ты на другом конце галактики. Но нет. Это был последний шанс завершить то, над чем Капитан так долго работал. Ему нужна была эта планета – еще одна планета. И ему совсем не нравилось, что Доктор мешает его машинам работать – больше всего на свете Капитан ненавидел, когда ему говорят, что делать.
– Во имя радиоштормов Веги, нет! – прорычал он. – Мы никогда не остановимся!
Ксанксия обернулась к нему на фоне плавящегося неба.
– Больше энергии, Капитан! – прокричала она. – Нам нужно больше энергии!
Небеса над Землей
