В отличие от Семена, настроение у Юрки было совершенно не спокойным, и, уж тем более, не созерцательным. Боль в почках, а, с недавнего времени, еще и в боку, все не проходила и не проходила. Даже водка, родимая, помогала намного хуже, чем раньше. То, что именно она, «родимая», и является причиной болей, ему и в голову не приходило… Надо было бы смотаться домой за лекарствами, но было и холодно и лень. Поэтому Юрка продолжал пить водку и медленно, но верно звереть от боли. Его собутыльник в зеркале услышал сегодня изряднейшее количество матерных слов, показывающих серьезность ситуации. От злости Юрка даже стал метать пустые бутылки куда глаза глядят, хотя раньше складывал из довольно аккуратно. Ну и хрен с ними, сейчас их так же просто, как раньше, не сдашь, мало кто стеклотару принимает, надо на другой конец города тащиться. К тому же, они там на приеме те еще жуки, ему ли не знать! Скажут, что бутылка нестандартная и дадут только полцены. А раз никто тару не хочет собирать — да любись они лесом! Никому бутылки не достанутся! Как там говорили… кажется, в школе, или еще где-то еще… «Так не достанься ж никому!» Вот оно все никому и не будет… В отличие от прежних дней, когда боль проходила и удавалось заснуть спокойно, сегодня такого не случилось и Юрка забылся беспокойным сном только после того, как его измученная болью нервная система отрубилась от напряжения.
Пока Юрка засыпал, а Хуан уже летел обратно, люди дона Педро тоже занимались делами, связанными со сном. Однако, в отличие от Юрки, водка, да и прочее спиртное, в них никак не участвовали. Переговоры завершились успешно, кое-что перешло из рук в руки и на плане подготовки к операции было помечено, как выполненное, еще одно дело…
Глава 79
На следующий день Николай почувствовал некий зуд в ногах, желание прогуляться и посмотреть на чего-то вне кабинета. Теперь он понимал старшего вице-президента, который, бывало, выходил из кабинета и ходил по банку даже тогда, когда никаких происшествий не было. Кстати, это изряднейшим образом всех напрягало и народ начинал вовсю искать, кто что натворил. А ларчик просто открывается — скучно же становится, черт побери! Но… сейчас, в общем-то, совсем и не скучно с этой ситуацией, когда совершенно неясно, откуда карты подтибрили, но сделать ничего нельзя. Николай получше подумал о причинах того, что его потянуло «погулять». Возможно, именно то, что ситуация была напряженной, но без всякой просматривающейся возможности что-то сделать, и вызывало желание действовать. Прямо, как засидевшийся в засаде охотник… Воистину, познание самого себя не является самым простым делом, и, чтобы докопаться до причин собственных желаний порой требуется как следует пораскинуть мозгами. Однако! В этом деле надо бы и меру соблюдать, а то так уйдешь в себя, что совсем не найдут. Хорошо, если «додумаешься» только до психоанализа Зигмунда Фрейда, чье учение о лежащем в причине всех поступков либидо Ростецкий метко охарактеризовал одной народной частушкой «Все сидит, ни бэ, ни мэ, одна е*ля на уме». А то, не дай Бог, еще и до прелестей предмета, описанного Леопольдом фон Захер-Мазохом, доразмышляешься! Хотя… без неких мазохистских наклонностей на многих работах и работать-то явно нельзя! Главное — во всем знать меру… Тут Николай заметил, что в своих размышлениях он уже почти подошел к стакану и, выкинув, не то, чтобы совсем досужие, но явно лишние мысли из головы, полез за пропуском.
Путь Николая лежал к матерому принтеру, на который он давно хотел посмотреть. Ростецкий изрядно провозился с ним около года назад. В свой прошлый визит Старостенко увидал только серый край машины. В принципе, Николай знал, что он должен будет увидеть, но знать — одно, а видеть самому — совсем другое. Не даром же, при всех расползшихся по миру фотографиях Эйфелевой башни с самых различных ракурсов, ее все равно едут посмотреть миллионы. Ну, уж ему то до Парижа добираться совсем не нужно… Пройдя мимо эмбоссеров и мэйлеров, он заметил, что народу там намного меньше обычного и сообразил, что сейчас пересмена. Он-то пришел в самом начале рабочего дня, вот и попал на нее. Ну да и ладно, время есть… К тому же, по слухам, с приходом нового начальника производственного управления пересмена стала проходить довольно занятно, вот и посмотрю.
Подойдя ближе к стеклянной загородке, Николай увидел собравшуюся там новую смену. Он выругал себя за то, что сразу не отметил новой одноцветной рабочей одежды у всех работавших на оборудовании сотрудников. Однако, она смотрелась на них настолько гармонично, что на это было естественным не обращать внимание. Но не заметить новой формы одежды, когда вся смена выстроилась… ну, не совсем, как в армии, но все же выстроилась, было невозможно. Армейское прошлое начальника тут не просто просматривалось, а вообще резало глаза. Прошли последовательные доклады смены печати, упаковки, изготовления карт, были выданы задания на день… Да… порядка стало явно больше…
— Кто по каким-то причинам не может выполнять свои обязанности?
Таковых не оказалось.
— За работу!
Смена разошлась,
