Гора Мадонна
Уотсонвилл, Калифорния
На ослепительно-синем полуденном небе ни облачка.
Дэвид Тейлор вытирает взмокшие ладони о пропотевшие шорты, поправляет козырек бейсболки с эмблемой «Филадельфия Филлис» и упрямо продолжает толкать велосипед вверх по гравийной обочине однополосного шоссе.
Пятичасовая поездка на велосипеде вконец измотала Дэвида. Утром, незаметно улизнув из больницы, он автостопом добрался до дедушкиного дома, набил рюкзак припасами и позвонил матери по сотовому, чтобы отметиться.
– Дэвид, ты уверен, что справишься? Мне придется на день-два задержаться.
– Мама, все отлично. В холодильнике полно еды, и у меня еще куча дел. Кстати, а где сейчас дядя Мак? Хочу послать ему открытку с пожеланием скорейшего выздоровления.
Дэвид нашел реабилитационный центр в «Желтых страницах», затем позвонил узнать, как туда добраться.
Поездка по Тихоокеанскому прибрежному шоссе оказались сплошным мучением, но зато дальше, по шоссе через Уотсонвилл, Дэвид ехал с ветерком.
Сходив в туалет и перекусив на скорую руку в супермаркете, он начал долгий подъем по шоссе 152.
И уже через десять минут у него устали ноги.
Гора Мадонна, где некогда жили индейцы племени олони, представляет собой часть горного хребта Санта-Круз. С зелеными лугами на вершине и лесами из секвойи, гора эта является охраняемым национальным парком, дающим возможность публике полюбоваться видами залива Монтерей на западе и долины Санта-Клара на востоке.
Дэвид выходит на дорогу, ведущую в реабилитационный центр, только к половине второго.
Северокалифорнийский центр по избавлению от наркотической и алкогольной зависимости раскинулся на площади тридцать два акра на вершине горы Мадонна. Скорее дом в горах, нежели медицинское учреждение, центр этот, с его многочисленными горными тропами и великолепным видом на долину Пахаро, предоставляет пациентам возможность единения с природой в ходе реабилитации.
Причиной пристрастия к алкоголю и наркотикам может быть плохая наследственность, душевные заболевания или неблагополучное окружение. Поэтому философия программы центра состоит в том, чтобы помочь пациенту на тяжелом этапе детоксикации путем назначения ударных доз витаминов и сочетания индивидуальных занятий с групповой терапией. Конечная цель подобного комплексного подхода – вернуть пациенту чувство ответственности за свою жизнь. И хотя реабилитация требует от человека полной отдачи до конца жизни при отсутствии всяких гарантий, семь из десяти пациентов, прошедших курс терапии по этой программе, в течение пяти лет не притрагиваются к наркотикам, что значительно больше, чем число избавившихся от наркозависимости в рамках других программ.
Дэвид оставляет велосипед у дерева и направляется к главному входу.
Проскользнув мимо стойки администратора, он торопливо проходит по коридору, натыкается на закрытую дверь аудитории и заглядывает в окошко наверху.
Человек десять сидят кружком посреди комнаты. Мака среди них нет.
– Эй, малыш! Тебе сюда нельзя.
У Дэвида екает сердце. Он поворачивается, морально готовый к тому, что его арестуют или побьют.
Перед ним мужчина слегка за тридцать. Каштановые волосы, зеленые глаза, одет в джинсы и выцветшую зеленую футболку «Иглс».
– Расслабься, малыш, я не адвокат. И что ты здесь потерял?
– Ищу друга. Джеймса Макрейдса.
– Неужели? А откуда ты знаешь Мака?
– Он мой крестный. Мне нужно с ним увидеться. Так, семейные дела.
– Не знал, что у Мака есть семья. А как тебя зовут?
– Дэвид. Дэвид Тейлор.
– Вот эту фамилию я уже слышал. Ну а я Роб Паркер. Опекун Мака.
– Что значит «опекун»?
– Опекун – это парень, которому Мак должен позвонить, если ему вдруг захочется нарушить трезвый образ жизни.
– А как он поживает?
– Он зол на весь мир, и сейчас у него стадия отрицания, что нормально для этого этапа лечения. Пошли, я тебя к нему провожу.
Паркер ведет Дэвида по узкому коридорчику к расположенному снаружи бассейну, пересекает террасу и останавливается перед деревянной дверью в сауну:
– Мак в сауне. Проводит тут кучу времени. Будь с ним поласковее. Ему сейчас тяжеловато приходится.
Дэвид тянет на себя тугую дверь и входит.
Его встречает обжигающая лицо волна сухого жара.
– Сейчас же закрой эту сраную дверь!
На деревянной скамье лежит одинокая фигура, голова и бедра обмотаны полотенцами.
– Дядя Мак?
Мак снимает с лица полотенце:
– Дэвид? Господи, малыш, что ты здесь делаешь?!
– Приехал с тобой повидаться.
– А папа с мамой тоже тут?
– Нет, я один.
Мак садится:
– А как, черт возьми, ты сюда добрался?! Впрочем, какая разница! Приятно увидеть родное лицо. Итак, что случилось?
– Ангел вернулась.
– Ангел? – хмыкает Мак. – Да брось, малыш…
– Я видел ее. Нырял на дно канала, проверял резервный блок питания и…
– Ты что, нырял один?
– Ладно, проехали. Суть в том…
– А где твоя мама?
– Улетела по делам на остров Ванкувер. В общем, я видел ее, видел Ангела, по крайней мере хвост. Она уходила на глубину, в сторону подводного каньона Монтерей.
– А теперь давай уточним. Выходит, ты проделал весь этот путь, потому что тебе примстился хвост Ангела.
– Не примстился, я действительно ее видел, и Атти тоже видела. Ангел была в лагуне в тот день, когда умер дедушка.
Взгляд Мака становится напряженным.
– Тебе Атти сказала?
– Именно так. А теперь давай одевайся, мне нужна твоя помощь. Мы должны отловить ее, прежде чем…
– Отловить ее? Эй-эй, не гони лошадей, Бако! – Мак берет пластиковый контейнер с водой, выливает ее на камни, сложенные поверх решетки обогревателя, и его окутывает облаком пара. – Допустим, чисто гипотетически, что ты прав. Будем считать, что эта ошибка природы действительно вернулась в калифорнийские воды. Но с чего
