Солнце только перевалило за полдень, и возможности серо-зеленых богов находились в самом апогее. Метнув пучок энергии, он увидел, как один из летающих дисков задымился, а потом взорвался, упав на землю. Он от этого радостно воскликнул, хотя в их культуре не было принято радоваться смерти врага. От напряжения правая рука, покрытая волдырями, задымилась. В костях представителей его народа кальций замещал титан, и кости не разрушались от высоких температур, а плавились, да и то после того, как сгорали кожа и мышцы.
Главное – не ослаблять стремление к победе. Тогда он даже горящим скелетом будет биться за жизнь своего народа.
Каждый воин его расы стоял в отдалении от другого бойца не менее чем в десяти метрах и при атаке либо отскакивал в сторону от луча, посылаемого атакующим кораблем, либо принимал луч на щит и отправлял заряд обратно.
За спиной бился его отец, наводивший ужас уже одним своим именем – Один. Седобородый титан в шлеме, украшенном двумя рогами, как у тура, тридцати двух тысяч двухсот восьмидесяти лет от роду, носил титул «нерожденного». Его боги сотворили, он никогда не рождался из лона матери.
Только отцу он мог доверить свою спину.
Слева бился его родной брат-близнец Тон, равный ему по силе и ловкости, но превосходивший его харизмой и умом. Тон сражался трезубцем. Справа стоял его друг Ларк. С огромным мечом в руках Ларк, сын Баврса, погибшего в день нападения на пирамиды, заменил в этом месте Даса, своего двенадцатилетнего брата, который пал этим утром.
Перед ним с коротким мечом билась его жена Лоя, мать его единственного сына Тота, восьмилетнего мужчины с цепким жестким взглядом на пересеченном глубоким шрамом лице. Эта рана, едва не лишившая сына глаз, раз и навсегда научила просчитывать амплитуду рикошета «луча смерти». Тот бился, стоя справа от матери с таким же оружием, как и у нее.
– Отлично, Тор, каждый сбитый корабль – это шаг к победе. Дожив до этой ночи, мы сможем добраться до гор, и тогда наша раса не погибнет окончательно. У людей тоже появится шанс не остаться на веки вечные рабами богов, – прозвучал в его голове голос Одина.
Одобрение отца приятно щекотало душу, но гораздо приятнее воспринималась похвала родового полководца, которым он являлся. С утра на поле боя осталось три полководца, одним из которых был его отец, а двое других – Лод и Хенир – военачальники из старшего поколения, равные Одину по опыту и воинской доблести.
Тот посмотрел на отца с восхищением, Лоя оглянулась с любовью. Ответом близким стал его недовольный взгляд. Проявление чувств на поле боя отвлекало от четкого контроля ситуации.
Солнце продолжило свой бег к закату. Корабли богов готовились к атаке, отбив которую титаны значительно увеличат свои шансы выжить.
В лицо подул прохладный ветер. Тор расценил это как милость Высшего Разума Вселенной, решившего поддержать их гордую расу.
Корабли богов выстраивались в клин для очередной атаки, нацеленной на стирание последних проявлений непокорности рабов на планете Земля.
Глава 17. Итоги
Яркая вспышка света вернула сознание в тело, и Стольник открыл глаза. Сначала он подумал, что в него попал «луч смерти» богов, но все оказалось гораздо проще. В номер гостиницы вошел усатый мужчина с небольшой черной бородкой. Открыв дверь, он позволил свету из коридора ворваться в номер.
Стольник посмотрел на него с непониманием, но в биополе вошедшего не ощущалось агрессии, да и энергетика казалась знакомой. Мужчина не представлял угрозы. На нем надета клетчатая рубашка и бейсболка. На журнальный столик мужчина поставил объемный пакет.
– Я это, – произнес мужчина голосом Николса и принялся отклеивать бороду.
Харитон посмотрел на руки и как никогда четко осознал, что те руки, в которых кипела кровь и на которых горела кожа во сне, были его.
– Ты что, так и сидишь? – уставшим и безразличным голосом поинтересовался Николс.
– Сижу.
– А почему не поспал?
– Я спал. Наверное.
– Сидя? – удивился Николс.
– И так удобно. – Харитон не сдвинулся с места. – А сны могут быть правдой?
– Сны могут быть снами, – отрубил Николс, по-видимому после трудного дня не настроенный на пустые разговоры.
Стольник задумался. Похоже, то, что он видел во сне, – это его фантазии, ведь в этом мире он не видел ни летающих дисков, ни того, чтоб кто-то стрелял энергетическими лучами, хотя против этого оружия было бы гораздо сложней воевать, чем против пуль. Чтоб убедиться, он решил уточнить все до конца.
– А летающие диски, стреляющие «лучами смерти», бывают?
Николс остановился и обескураженно посмотрел на него.
– Ни у кого и никогда больше не спрашивай такие глупости, а то тебя обратно в дурдом упекут. Особенно пацанам не говори, а то они на дело с тобой откажутся идти, а я уже тебя в схему ограбления включил.
– Значит, не бывает, – сделал устраивающий его вывод Стольник. – Хорошо, не буду спрашивать. А в ограблении обязательно участвовать?
Николс осмотрел его недобрым взглядом:
– Конечно, мы же все идем. Ты же в нашей команде, сам руки пожал.
– Тогда конечно, – посчитал рукопожатие весомым доводом Стольник.
По двери раздалось легкое постукивание. Николс напрягся и выхватил из-за пояса пистолет.
– Вы к кому? – задал он условный вопрос.
– Мы к другу Васе. Он здесь? – раздался голос Сусела, произнесший условный ответ.
Николс открыл дверь. Он понял, что подельники пришли одни.
В номер зашли Сусел и Рябой. Их биополя слабо светились, и чувствовалось накопившееся раздражение. В руках Рябой держал пакет, который он поставил на журнальный столик, рядом с пакетом, принесенным Николсом.
– Все в порядке? – нетерпеливо поинтересовался Николс.
– Нормально. У тебя?
– Тоже. – Затем, посмотрев на Стольника, кивнул в сторону пакета: – Еду, кстати, принес. А ты, Рябой, что притащил?
– Тоже что-то типа того, – хмыкнул Вовчик.
– Стольник,
