Кромов взял у меня газету и посмотрел на изображение графа Демидова с невестой.
— Странно. Не вижу ничего примечательного, кроме того, конечно, что госпожа Вышатова очень красивая девушка, — он взглянул на меня с улыбкой, — а, может, дело именно в этом? Вы так поражены её красотой, что не находите себе места?
— Ваша логика что-то подводит вас, Пётр Михайлович. Если бы я был поражен её красотой, то, как вы изволили выразиться, не находил бы себе места уже полдня, с тех пор как впервые увидел её фотографию.
— Значит, дело в чем-то другом. Сейчас у нас нет времени обсуждать это. Я пойду, поговорю с Бехтеревым, а вы подумайте, что вас так тревожит. Потом мы все обсудим.
Я пожелал ему удачи, и Кромов вошёл в комнату рядом с кабинетом князя.
Глава 9
Оставшись в коридоре, я некоторое время пытался понять, что так привлекает моё внимание в фотографии, но ответ не приходил в голову, и через пять минут думать об этом стало невыносимо. Я переключил свои мысли на другое. Если Кромову не удастся ничего добиться от поручика, нам придётся подступиться к делу с другого конца. Но с какого? Что ещё можно предпринять? Мысль найти Брюсова и поговорить с ним была мною отвергнута. За сегодняшний день он уже безмерно надоел мне своим высокомерием, и слушать его очередные выступления о правилах приличия и этикета мне совершенно не хотелось. Что можно сделать ещё? Я осмотрелся. Бехтерев убежал из залы именно по этому коридору. Дверь в залу была метрах в десяти от меня. Так. Он вбежал в коридор из залы и, как сказала Дарья, чуть не сбив её с ног, бросился дальше. Дарья! Я совсем забыл про неё. Вот с ней-то как раз имеет смысл поговорить. Она последняя, кто видела алмаз в руках у Бехтерева, она может рассказать, как далеко тот пробежал по коридору прежде, чем она вошла в залу. Надо спросить и про окно, которое мы нашли открытым. Успел ли Бехтерев добежать до этого окна до того, как она ушла из коридора или нет? В общем, Дарья могла ответить на множество вопросов и прояснить ситуацию. Странно, что никто из нас до сих пор не догадался её расспросить. Я двинулся на поиски и нашёл Дарью на кухне, где она занималась мытьём посуды.
— Добрый вечер, господин Важин! — произнесла она, когда я вошёл.
— Здравствуйте, Дарья. Хотя мы сегодня уже и виделись, но кажется, что с того момента пролетели целые сутки.
— Ох, и не говорите, сударь. Столько событий, прямо голова идёт кругом. Эта чудовищная кража, беготня по дому, кошмар!
— У меня к вам есть несколько вопросов.
— Это по поводу расследования, что ведёт тот господин, которого вы привели?
— А откуда вы знаете про это? Насколько я помню, когда мы пришли, нас никто не видел, кроме Брюсова.
— Ну, это же не тайна. Яков Иванович сказал, что этот суетливый инженер привел какого-то хлыща по имени Кромов, который делает вид, что распутает это дело. Это его подлинные слова, сударь.
Я подумал, что Брюсов отнюдь не является неприступной твердыней и хранителем фамильных секретов, каким он кажется внешне.
— Да, вы правы. Я хочу вам задать несколько вопросов в связи с расследованием, которое мы ведём с господином Кромовым. Вы можете нам сильно помочь в этом деле.
— Я? — Дарья вытерла руки и одернула передник. — Спрашивайте.
— Вспомните тот момент, когда вы столкнулись с Бехтеревым в коридоре после того, как он схватил алмаз. Вспомните и тщательно опишите все его действия. В каком месте коридора были вы; как далеко пробежал он по коридору, прежде чем вы вошли в зал; не забегал ли он в какие-либо комнаты; не открывал ли окон. Вспомните всё, Даша, это очень важно, малейшая деталь может навести нас на верный след.
— Но я всё уже рассказала господину Дормидонтову.
— Дормидонтову? Когда?
— Когда вы ушли. Господин Дормидонтов подошёл ко мне, когда я с Дуняшей убирала в зале посуду, и спросил, что я видела в коридоре. Я ему все рассказала.
— Вот как. Расскажите мне ещё раз, но не торопитесь, описывайте все тщательно, до малейших подробностей.
— Хорошо, — Дарья нахмурила брови, задумалась, и, словно гимназистка, отвечающая выученный урок, начала свой рассказ, чётко и размерено выговаривая каждое слово.
— Яков Иванович попросил меня принести сигары из кабинета князя. Он сказал, что тот хочет угостить господ офицеров великолепными сигарами, которые ему привезли из Америки. Кабинет всегда заперт на ключ, но Яков Иванович сказал, что не может отлучиться из залы, поэтому он дал ключ мне. Он доверяет мне. Я зашла в кабинет. Дверь за собой я закрыла на ключ. Яков Иванович настаивает, чтобы дверь в кабинет всегда была закрыта на ключ, даже когда там просто проводится уборка. Сначала я осмотрела стол, но сигар там не оказалось.
Потом подошла к бюро. На нём стояло несколько коробок с сигарами. Я совершенно не разбираюсь в этом деле, и, конечно, не могла определить, какие из них из Америки. В одной коробке были огромные толстые коричневые сигары, в другой — чёрные и потоньше, в третьей — совсем тонкие с золотистым ободком. Я решила вернуться и спросить. Но перед этим я поставила все коробки так же, как они и стояли до того, как я их трогала. Потом я пошла обратно к двери. Ключ я все время держала в руке.
— Дарья! Неважно, что вы делали в кабинете. Расскажите, что было в коридоре, когда вы столкнулись с Бехтеревым.
— Понятно. Он выбежал из залы, когда я только-только захлопнула за собой дверь кабинета.
— Так. Рассказывайте, что было дальше?
— Мне показалось: он бежит прямо на меня! Я жутко перепугалась, толкнула дверь кабинета, прыгнула внутрь и заперла дверь на ключ. Через какое-то время я выглянула, коридор был пуст, я вошла в залу, а остальное вы знаете.
— И что, это всё?
— Да, всё.
— Немного толку от вашего рассказа.
— То же самое сказал мне и господин Дормидонтов.
— А сколько времени вы просидели в кабинете прежде, чем выглянуть в коридор?
— Да я была в ужасе, я вся оцепенела от страха, и вы хотите, чтобы в таком состоянии я обратила внимание на время! Это выше человеческих возможностей, милостивый государь.
— Ну, примерно. Полминуты?
— Наверно.
— Или минуты две?
— Может быть и так.
— Ну что ж, спасибо и на том.
Я вернулся обратно в коридор. Первая попытка взяться за дело с другой стороны окончилась неудачей, но унывать
