— Подпись князья. Я несколько раз видел его подпись на разных документах и могу утверждать, что подпись не подделана.
— Значит, дату мог вписать только он сам?
— Нет. Я знаю, что он только подписывает уже заполненные приглашения. Необходимое количество заказывают в типографии, кто-либо заполняет имена и даты, и их отдают ему на подпись.
— Вполне разумно. И как вы думаете, чья обязанность заполнять приглашения? Скорее всего, секретаря Ипполита, также весьма вероятно, что это может делать Брюсов, больше некому. Значит, с остальных, с высокой долей вероятности, мы можем снять подозрения. Правда, служанки Дарья и Дуняша тоже могли каким-то образом вставить нужную дату, но это маловероятно. Пойдём далее! С Ипполита также с высокой долей вероятности можно снять подозрение, он ведь оказал Бехтереву самое энергичное сопротивление, и, если бы добился своего, то кражи вообще не было бы! Проще всего это сделать самому князю Вышатову, но, с какой стороны я не посмотрю на это дело, я не могу найти причины, по которой он был бы заинтересован в кражи алмаза сам у себя. Здесь я согласен с вами, Важин, князь тут только потерпевшая сторона. Значит, остаётся Брюсов! Он становится нашим главным подозреваемым!!!
Я слегка кашлянул.
— Что такое, Важин?
— Извините, но Брюсов не единственный подозреваемый.
— Почему?
— Я в курсе того, как распространяются приглашения на балы фонда.
— И как же?
— Часть приглашений действительно заполняется кем-то из служащих во дворце, а часть раздаётся офицерам из тех, кто активно участвует в работе фонда, ведь приглашений сотни, и их заполняют в клубе, причем, насколько я знаю, не только в нашем. Однажды я сам заполнял часть приглашений по просьбе Дормидонтова.
Кромов разочаровано откинулся на спинку кресла.
— Дормидонтов в этом участвует всегда?
— Конечно. Ведь в фонде он, по сути, правая рука его превосходительства.
— Значит, это мог сделать и сам Дормидонтов, и тот, кому он мог перепоручить это дело, то есть и Уваров, и Гриневский, и Олсуфьев.
— Но у Олсуфьева в приглашении тоже стояло девятнадцатое число.
— И что это доказывает? Если похититель он, то ему и нужно было, чтобы у него в приглашении стояло девятнадцатое, ведь он должен был взять алмаз из тайника в шкатулке. И потом, давайте будем точны с теми фактами, которыми мы располагаем. Мы знаем, какая дата стояла у вас в приглашении, а про Федота мы знаем только то, что он пришёл девятнадцатого на бал, и Брюсов его впустил, а уж какое число стояло в его приглашении, на данный момент, мы знать не можем.
— Вы подозреваете Федота?
— Не более чем других.
— Он — славный парень, хотя и гуляка, и знакомы мы с ним очень давно.
— Согласен. Мне не хотелось бы, чтобы похитителем был он. Но в расследовании мы должны опираться на факты, а не на эмоции.
— Согласен. И что же дальше?
Кромов, опершись о подлокотник кресла, сосредоточено посмотрел на огонь в камине. Мне показалось, что он проговаривает про себя разные версии, губы его чуть шевелились, наконец, он тряхнул головой и, навалившись на стол, наклонился в мою сторону.
— Тогда всё зависит от вас! Как я ни думаю, не нахожу никакого решения. Думайте, зачем могло быть нужно ваше присутствие. Давайте проговорим ещё раз все ваши действия с того момента, как вы приехали на бал. Вспомните всё, что делал Федот Олсуфьев. Но главное, вы. На основании фактов мы можем утверждать, что дату в вашем приглашении похититель поменял специально, значит ваше, именно ваше, присутствие на балу в этот день было ему необходимо. Вспоминайте Важин, вспоминайте всё! Что вы сделали, сказали, что сказали вам, особенно люди из числа подозреваемых.
Я задумался, для начала, просто стараясь осознать, что мне сказал Кромов. Мое присутствие было необходимо для преступника, я сделал что-то, что нужно было для кражи алмаза? Невероятно! Почему нужен был именно я, а не кто-либо другой. И кто из компании наших подозреваемых мог знать меня настолько хорошо, чтобы какие-то мои возможные действия учесть в своем коварном плане?
Князь Вышатов? Он, конечно, знал меня в лицо, но как показали события сегодняшнего дня, даже не помнил моего имени, что и не мудрено. Перед ним на балах мелькали сотни, офицеров разных званий и родов войск, и я был только одним из многих, и не более того. Моя специальность, тоже не придавала мне особой уникальности, на балах я встречал нескольких своих коллег.
Брюсов и Ипполит? Ещё маловероятнее. С ними я до сегодняшнего дня вообще не был знаком. Приходя на приёмы в Набережный дворец, я встречал Брюсова и пару раз видел секретаря, но мы с ними даже не разговаривали. О Дарье и Дуняше и говорить нечего. До сегодняшнего дня я не догадывался об их существовании, думаю, и они о моём тоже.
Дормидонтов, Олсуфьев, Уваров, Гриневский? С ними я был знаком. С Дормидонтовым мы уже несколько лет встречались в клубе, и о всех делах фонда я узнавал, главным образом, от него. С Федотом, помимо клубного знакомства, мы вместе служили. С Уваров и Гриневским я практически не встречался. С Уваровым столкнулись один раз за игрой на бильярде, о Гриневском я пару раз слышал в разговорах своих знакомых и увидел я его толком только сегодня. Но если один из них был преступником, я не видел ни одной причины, чем бы я мог быть полезен при краже. Свои соображения я изложил Кромову.
— Хорошо, давайте попробуем по-другому. Вспомните свои действия, шаг за шагом, подумайте, что могло быть подстроено, может, вас попросили что-то сделать? Или, может быть, главный факт тот, что вы из Московского гренадёрского полка? Может ему, на балу, нужен был офицер именно из Гренадёрского полка? — Кромов в задумчивости потер лоб. — Но зачем?
— Бехтерев тоже из Гренадёрского полка, — сказал я.
— И Федот Олсуфьев из Гренадёрского полка, — добавил Кромов.
— И Лядов, — вспомнил я, — выходит, что хоть день был и не наш, тем или иным образом на балу нас оказалось четверо.
Мы задумались, стараясь из приведенных фактов выудить хоть какую-то пользу. У меня ничего не стыковывалось, всё было свалено в кучу и никак не выстраивалось хоть в какую-то версию.
— Князь Вышатов тоже бывший офицер? — спросил Кромов.
— Да.
— В каком полку служил он? Может, тоже в Московском гренадёрском?
— Не знаю. Ничего об этом не слышал.
— Значит, возможно, пятеро.
— Что пятеро?
— Возможно, на балу было пятеро бывших офицеров Гренадёрского полка.
Кромов снова задумался, потом раздраженно хмыкнул и ударил ладонью по столу.
— Пусть будет пятеро, но все равно ничего не складывается. Важин, вся надежда только на вас! Попробуйте вспомнить все ещё раз, до малейших деталей.
Я снова стал пересказывать Кромову все события, произошедшие на балу, стараясь не забыть ни малейшей детали,
