Мы вступили в зал, где по-прежнему продолжалась предпраздничная суета, и вышли на лестницу холла. Здесь мы увидели Брюсова. Он стоял внизу около стеклянных наружных дверей и внимательно разглядывал улицу.
— Видимо, нас ищет, — тихо сказал я Кромову. Мы не смогли отказать себе в удовольствии отыграться на дворецком за его речи. Тихо спустившись по лестнице, Кромов напустил на себя важный вид, подошёл к дворецкому и хлопнул его по плечу. От неожиданности тот подпрыгнул чуть ли не до потолка.
— Благодарим вас, господин Брюсов, за помощь, — сказал Кромов с самым серьёзным видом, — мы осмотрели всё, что нам нужно. Правда, не понимаю, почему вы куда-то убежали и решили бросить нас одних в коридоре? По-моему, такое поведение не пристало дворецкому в приличном доме. Мы были просто возмущены. Не так ли, Важин?
— Да-да. Такого в доме князя мы никак не ожидали, — подхватил я, натягивая перчатки. — Может, у вас проблемы с нервами, господин Брюсов? Тогда могу посоветовать знакомого психиатра, обслуживает только клиентов из высшего света, так что останетесь довольны. И, уж кстати, — продолжил я, — коль вы были столь любезны, мы решили воспользоваться вашим разрешением и попробовали вашего токайского. Прекрасное вино, не правда ли?
— Совершенно верно. И согласитесь, что добравшись до таких запасов, как ваши, было бы глупо ограничиться двумя стаканчиками. Верно, Важин?
— Совершенно верно.
— До свидания, господин Брюсов, — и, отсалютовав дворецкому приподнятыми шляпами, мы вышли на улицу.
— Куда теперь? — спросил я, когда мы пересекали площадь.
— Займём наш прежний наблюдательный пункт. — Кромов чуть повернул голову и посмотрел через плечо. — Тьфу ты! Не получится! Он все ещё стоит у дверей. Придётся сделать вид, что мы уходим. Зря я сказал ему, что мы были в трактире «Кружка и бочка». Он теперь с него глаз не спустит.
— По-моему, на него большое впечатление произвело наше финальное выступление. Я всё думаю, правильно ли мы сделали, что оставили алмаз в этой занавеске? Ведь тот, кто его туда положил, может забрать его в любой момент.
— Оглянитесь, он все ещё наблюдает за нами?
Я посмотрел назад. Брюсов, по-прежнему, стоял около дверей и смотрел в нашу сторону.
— Наблюдает.
— Придётся нам уйти с площади.
Мы свернули в небольшой переулок и прошли вперёд на пару десятков шагов. Как только Набережный дворец исчез за углом дома, Кромов остановился и огляделся вокруг.
— Не вижу наших связных, придётся позвать, — он негромко свистнул, и из толпы отделился малый лет шестнадцати, и, засунув руки в карманы брюк, ленивой походкой подошел к нам.
— Слушаю вас, сударь, — малый говорил, растягивая слова, и всё время щурил один глаз, глядя то на меня, то на Кромова.
— Как обстановка?
— Норма-а-ально. Пижон и долговязый наблюдают за домом с фасада и переулка, толстяк и ушлый — со стороны сада и конюшни. За последние полчаса ничего не произошло, только большая шишка и его писака уехали.
— Так, Сёма, слушай новое задание. Ступай на площадь и наблюдай за стеклянными дверьми главного входа. За ними стоит длинный худой господин и разглядывает площадь. Как только он уйдёт, сразу беги к нам обратно. Задание понятно?
— Впа-а-алне…
— Выполняй.
— Слушаюсь, ваш-благородие.
— Будем надеяться, что Брюсов не заставит нас долго ждать. А пока подготовимся к следующему акту нашей пьесы.
Кромов достал блокнот, вырвал из него лист, потёр его о стену ближайшего дома, а потом смял в руках.
— Ну что ж, вид у этого листа бумаги теперь достаточно потрепанный. Как вы думаете, если я напишу на нём записку, будет похоже, что писали в захудалой пивной на грязном столе?
— Не знаю, никогда не писал записок в пивной на грязном столе.
— Думаю, будет похоже, — сказал он, разглядывая лист, — а вот и наш разведчик.
Со стороны площади, вразвалочку, к нам подошёл Сёма.
— Долговязый отчалил от двери, сударь.
— Отлично. Мы с моим другом будем около трактира «Кружка и бочка», или внутри, или где-то рядом с ним. Каждые десять минут сообщай нам об обстановке, а если что-либо случится, сообщай немедленно.
Сёма кивнул головой и скрылся в толпе прохожих. Мы с Кромовым прошли в трактир, но на сей раз заняли столик не рядом с окном, а чуть в стороне, чтобы нас не было видно из дома. Кромов положил на стол столь оригинально обработанный им лист бумаги и принялся сочинять письмо, я же не спускал глаз с дворца.
— По-моему, получилось правдоподобно, — сказал он, разглядывая свое сочинение, — хотите прочитать?
Не успел я протянуть руку, чтобы взять письмо, как у нашего стола снова появился Семён.
— Донесение, сударь.
— Говори.
— Прибежал Филиппок с сообщением от Бориски, того, что сел на хвост большой шишке. Скоро они будут здесь. Ушлый велел передать, что на конюшне и в саду все спокойно. Толстяк и пижон передали, что заметили двоих, похожих по описанию на бородатого, но к дому они не приближались. У долговязого пусто.
Я начал понемногу понимать речь нашего связного. Пижон и долговязый — это, несомненно, Корноухов и Косач, они просто идеально подходили под это описание. Толстяк и ушлый, видимо, ещё два сыщика, нанятые Кромовым. Значит, за домом следят четверо и, судя по всему, их главное дело — выслеживать, не появится ли бородатый, то есть наш пресловутый господин Филя. Большая шишка и писака, несомненно, князь Вышатов и Ипполит.
Кромов задумался.
— Остальные не появлялись?
— Никак нет.
— Значит, скоро придут. Слушай новые указания. Возьми эту записку, — Кромов протянул ему измятый лист бумаги, содержание которого я так и не успел прочитать, — через пятнадцать минут пойдёшь в дом и передашь это письмо тому человеку, о котором я тебе говорил. Только не надо стучаться в главную дверь, зайди со стороны кухни или конюшни. Ответа ждать не нужно, передай письмо и уходи. Ты разузнал то, что я тебя просил?
— Да. Забор каменный, старый, невысокий, перебраться легко, но слегка запачкаетесь. Дерево — что надо. Пришлось немного покорябаться, но я забрался.
— Отлично. После того, как закончишь с письмом, возвращайся на площадь. Если заметишь меня или этого господина, — Кромов указал Сёме на меня, — немедленно подходи к нам. Всё понятно?
— Да, ваш-благородие, — Семён взял письмо и вышел на улицу.
— Пойдёмте и мы, Важин. Как ни приятно сидеть здесь в тепле и уюте, нам все же лучше быть на улице.
Мы вышли на площадь и заняли старый наблюдательный пост за лавкой зеленщика.
— Вы уж теперь не курите, — усмехнулся я, — а то нас живо заметят.
— Не беспокойтесь. В вопросах маскировки я полностью полагаюсь на вас. А вот и они.
На площадь въехала карета и остановилась у подъезда дворца.
— Половина первого, — произнес Кромов. — Его превосходительство точен, возвращается ровно через час, как и обещал.
Из кареты вышли князь и Ипполит. Двери распахнулись, и им навстречу поспешил Брюсов. Он оглядел площадь, слегка поклонился хозяину и что-то сказал ему,
