Плавательный бассейн легко наполнить.
Снаружи, может быть, и не было идеальной погоды для купания, но, в конце концов, сейчас была не зима.
Никто не выходил из дома на прогулку.
Насколько было известно Мюррею, кроме него и Хитер, никто из присутствовавших с первого дня не покидал этого участка.
Почему?
При мысли о Хитер Мюррей вспомнил еще кое–что. Она, Черри Белл, которую едва ли можно было считать, потому что она каждый вечер с самого первого дня печатала для Дельгадо, и Ида были единственными женщинами в доме. Конечно, каждый знал, что Иду не стоит упоминать, но Хитер действительно была очень мила. У Мюррея были свои собственные основания не ухаживать за ней, у Эда тоже. Герри, как и все наркоманы, тоже едва ли интересовался женщинами. Но кроме этого есть еще Ретт, Эл, Джесс Отен и Лестер Харкхем. Лестер почти вдвое старше Хитер, но у него слава сердцееда. Сэма Близзарда тоже можно отвести туда же. В конце концов, он был женат три или четыре раза. И уж не говоря о Константе, который волочился за каждой красивой девушкой и, как и Мюррей, принадлежал к той же самой труппе.
Итак, нет достатка в подходящих мужчинах. Однако, из–за их поразительной незаинтересованности девушкой Мюррей пришел к выводу, что Хитер предусмотрена как приманка для Иды, как героин был предусмотрен для Герри. Констант был счастлив, получив свои порнографические книжонки, другие тоже получили подобные же вещи, о которых Мюррей ничего не знал.
Мюррей вспомнил упрек, который Герри сделал Эду:
— Чем вас купил Дельгадо? — спросил молодой художник. — Множеством красивых мальчиков?
Мюррей угнетенно покачал головой.
Все эти сцены были взяты прямо из театральной пьесы Дельгадо. На сцене они, наверное, были бы уместны. Люди переживали, они знали, что не могут автоматически вернуться в другой мир, в котором существует дружба и общие интересы.
Это на самом деле было ужасно.
Он внезапно остановился и уставился на телефон, стоявший на ночном столике.
После его прибытия телефон звонил только однажды, когда Валентайн напомнил ему о времени завтрака.
Кто такой вообще этот Валентайн? Его попытка создать впечатление, что он был нанят Близзардом, давно уже провалилась.
Этот человек был тесно связан с Дельгадо, может быть, уже в течение нескольких лет.
Было ли это ясно Близзарду, или продюсер до сих пор считал, что он сам нашел Валентайна и нанял его в качестве слуги?
Как он вообще нашел его? По рекомендации Дельгадо? Это было неуклюже…
Мюррей сжал кулаки. Он чувствовал, как бешено бьется его сердце. Но он не должен вмешиваться в это дело, иначе но попадет сумасшедший дом. Он решил не отбрасывать свои опасения. Он подошел к телефону и взял трубку.
Отозвался голос. На этот раз у аппарата был не Валентайн, а другой слуга.
— Да, мистер Дуглас?
— Я хочу заказать разговор с Лондоном.
Мюррей вытащил выдвижной ящик и достал оттуда записную книжку. Он назвал номер домашнего телефона Роджера Грэди.
Когда он назвал номер, слуга ответил ему:
— Очень хорошо, Сэр. Я соединю вас, как только абонент ответит.
"Надеюсь", — молча подумал Мюррей и положил трубку.
Его сигарета тлела, положенная в пепельницу. Он зажег новую, заметив при этом, как дрожат его руки.
"А если меня ни с кем не соединят? Тогда я лучше напишу письмо, нет, два письма. Я должен где–то достать почтовые марки. Одно из писем я отдам Валентайну, а другое сам опущу в ближайший почтовый ящик. Роджер должен связаться со мной и сказать мне, получил ли он оба письма или только одно".
Сумасшедшая ситуация! На мгновение Мюррей усомнился в своей вменяемости. Он уже ощущал подобное же в санатории, когда он страдал от абстиненции и строил фантастические планы, как ему протащить бутылку в свою комнату.
Все это, к счастью, было позади. Ему как–то удалось обрести равновесие. Теперь он очень боялся последствий даже единственной выпивки, чтобы случайно не поддаться пороку, который снова будет мучить его. Когда он думал о последствиях, он испытывал очень неприятное чувство.
С тех пор, как Дельгадо сыграл с ним эту шутку, он еще сильнее стал бояться последствий.
Телефон зазвонил. Он взял трубку.
— Роджер?
— Мне очень жаль, мистер Дуглас, но по указанному номеру к телефону никто не подходит.
— Лжец!
Мюррей посмотрел на наручные часы.
Четверть одиннадцатого. Нет, совершенно невозможно, чтобы Роджера в это время не было дома. Мюррей знал, что ему нужны неопровержимые доказательства, прежде чем он сочтет, что ему нарочно строят препятствия.
— Все в порядке, большое спасибо, — невыразительно ответил он и положил трубку.
Что теперь? Нужно ли ему писать письмо? Письмо, конечно, придет только в понедельник. Нет, лучше попытается позвонить по телефону второй раз. Роджер не любит рано вставать. Мюррей позвонит ему около часу, ему нужно будет…
Кто–то постучал в дверь. Мюррей замер, и его голос против его воли прозвучал хрипло, когда он спросил:
— Кто там?
17
Дверь открылась. На пороге стояла Хитер. На ней были брюки и белая нейлоновая куртка. Она выглядела необычно молодой, потому что отказалась от косметики.
— Мюррей, я не помешала? — спросила она.
— Ради бога, нет. Входите же!
Он только надеялся, что его голос не выдал его явное облегчение.
Она закрыла за собой дверь и посмотрела на Мюррея.
— Я хотела бы попросить у вас совета, — сказала она. — Я доверяю вам, и я должна с кем–то поговорить.
"Ну вот, — разочарованно подумал Мюррей, — мне только 32 года, но ко мне уже пришла девушка, чтобы спросить у меня совета".
Однако, он ничем не выдал этих мыслей, предложив Хитер сесть в кресло и загасив свою сигарету.
Она села, подняв колени, обхватив их руками, и заговорила с искусственной непринужденностью, словно хотела избежать говорить о своих собственных проблемах.
— Ну, сегодня все прошло много лучше, не так ли? Я могу себе представить, какое вы от этого получили облегчение.
— В противоположность вам.
Мюррей раскрыл свой портсигар, предложил Хитер сигарету и зажег зажигалку.
Когда она нагнулась, чтобы зажечь сигарету, ей, казалось, стало ясно, что только что сказал Мюррей. Она выпрямилась.
— Что вы подразумеваете под этим? — спросила она.
Она бросила на него неуверенный взгляд.
— На многое. Это только по–человечески, что вы при новом начале надеялись получить шанс, вместо того, чтобы все время сидеть в последнем раду или помогать Герри.
— Это ужасно, когда вы об этом говорите, — призналась Хитер после паузы. — Мне очень жаль, если у вас сложилось такое впечатление.
— Разве это не часть проблемы, о которой вы хотели поговорить со мной? — осведомился Мюррей.
— О! Да, вы, собственно, правы.
Хитер не посмотрела ему в лицо. Вместо этого она рассматривала
