По мере продвижения по городу стало понятно, что лошадей придется оставить, слишком велика стала вероятность повредить им ноги. Я своей Снежинкой рисковать не хотела, да и других лошадок было жаль, поэтому мы спешились, животных стреножили и оставили с ними одного степняка. Я так поняла, что охранять он остался именно мою «блондинку», которой восхищенных взглядов доставалось даже больше, чем мне.
— Госпожа, осторожно! — Пазыл подхватил меня под руку, когда я чуть не упала, перепрыгивая с одного камня на другой. — Надо ходить медленно, бегать по камням опасно.
Я была с ним согласна, поэтому спорить не стала, зато про себя заметила, что моя беспечность какая-то странная. С чего это я вдруг сорвалась чуть ли не на бег? Куда я так тороплюсь? Прислушавшись к себе, поняла, что меня действительно тянет в глубь города. Пока еще это ощущение не было навязчивым, скорее просящим и зовущим. Казалось, где-то там есть что-то принадлежащее мне, и оно очень соскучилось, можно сказать, страдает в чужих руках.
«Придет же такая глупость в голову!» — фыркнула я про себя и постаралась абстрагироваться от зова. Тем более что сделать это достаточно легко, так как развалины весьма живописны.
Время пролетело незаметно, судя по солнцу, день подходил к полудню. Я успела чертовски устать, исписать заметками несколько листов в блокноте и даже зарисовать парочку приглянувшихся зданий. Поэтому предложение Пазыла укрыться в тени и пообедать я встретила с энтузиазмом. Мы выбрали на вид самое крепкое здание и вошли внутрь, далеко проходить на стали, опасность обвала никто не отменял.
Из-за жары особо есть не хотелось, отломила кусок лепешки, съела пару шариков сухого сыра и запила водой. Пазыл настойчиво вручил мне шмат вяленого мяса, которое я даже не пыталась отгрызть, а просто спрятала в карман, куда уже отправились несколько сырных шариков. Вещи испачкать я не боялась: и мясо, и сыр, имели крайнюю степень сухости, главное, не забыть их вытащить из кармана потом. Пазыл укоризненно покачал головой, но ничего не сказал, видимо, посчитав свою миссию по моему кормлению выполненной.
Я прислонилась спиной к прохладной стене и прикрыла глаза, ноги гудели от непривычных нагрузок, а голова от духоты. Степняки тихо переговаривались, то ли не хотели тревожить своими голосами духов, то ли боялись, что древние конструкции способны развалиться от любой малости. Я же так не считала, в монументальных творениях моих предков еще ощущалась сила. Тончайшие нити магии пронизывали здание, едва заметные, будто паутина, но они все же были. Когда-то мастера потрудились на совесть, чтобы не только построить город, но и напитать его силой, соткать узор из нее. Я грустно улыбнулась, захотелось своими глазами увидеть город в те времена, когда он был живым и великим. Протянула руку к ближайшей колонне, провела ладонью по выцветшему и полуистершемуся узору, поправила ниточку магии, стремясь восстановить рваное кружево древнего плетения. Последующий непонятный удар болью пробежался по всему телу, заставил сердце затрепыхаться в груди, а душу устремиться вдаль…
Перед глазами мелькали сцены прошлого, а может, будущего. Все мои страхи и кошмары кто-то могучей рукой просеял и отбросил в сторону, посчитав их несущественными и наивными. От меня ждали великих свершений, отмщения врагам и восстановления былой славы. Этот кто-то признал меня достойной знаний и мудрости предков, и его совершенно не волновало, нужны ли они мне.
Глава 21
— Госпожа, просыпайтесь, — тронул меня за плечо Пазыл. — Погода портится, быть урагану, надо возвращаться.
— Ураган? — спросила я, недоуменно хлопая глазами, в голове не укладывалось, что вся та дикость, которая еще несколько минут назад заполняла мое сознание, была всего лишь сном.
— Да, ветер сильно дуть, тучи нести с севера, — закивал головой телохранитель.
В подтверждение его слов раздалось завывание и ощутимо повеяло прохладой.
— Так на улице опаснее.
Я не могла понять, почему нам следует покинуть надежное убежище, чтобы попасть под ураганный ветер с дождем.
— Нет, стены могут рухнуть, — не согласился со мной Пазыл. — Старые, ненадежные.
Зря он это сказал, хаос в голове выстроился в логическую цепь последующих событий, и я подскочила на ноги. Надо бежать, успеть, не дать совершить страшную ошибку…
— Пазыл, слушай меня внимательно. Передай Саиду, пусть ищет меня среди цветущего вереска, не здесь. Снег ему подскажет. Большего я не знаю, точнее, не вижу. И постарайся не попасть на плаху до моего возвращения, в крайнем случае, скажи, что я просила подождать две недели.
— Госпожа безумна.
Телохранитель нахмурился и попытался схватить меня за руку, но я была к этому готова и накинула на себя отвод глаз.
— Прости, Пазыл, но я не могу взять вас с собой, там вы точно погибнете. А мне хотя бы кузена спасти, — проговорила я, устремившись в глубь здания. Я точно знала, куда надо идти, зов был путеводной нитью.
Чем дальше я уходила от степняков, тем сильнее меня мучали сомнения. А правильно ли я поступила, поддавшись в очередной раз эмоциям? Может, смерть Августиана — это лучший выход для всех? Двэйну придется стать регентом при малолетнем принце, забросить любимую и опасную работу, он будет больше времени уделять мне и сыну. Я останусь министром и буду видеть супруга чаще, чем до этого. Никто не рискнет распространять о нас порочащие слухи, Саиду не придется переживать, что ему запретят появляться в нашей стране. Августиана немного жаль, но он сам виноват, беспечно поддавшись своим желаниям. Не говоря о том, что умереть на жертвенном алтаре во славу древних предков — это не самый плохой конец жизни для такого вредного и самовлюбленного человека, как наш монарх.
Так почему я бегу ему на выручку? Почему лечу сломя голову на помощь тому, кто не единожды мне угрожал? И ладно бы я была уверена, что все закончится хорошо, или дар старика подсказал бы мне, что необходимо сделать, чтобы предотвратить эту ненужную и даже в чем-то опасную для многих смерть. Нет, я видела только последствия своей нерасторопности, а еще небольшую надежду, зацепку на благоприятный для меня исход. Я даже толком не могла сказать, выживет ли Августиан, но самое главное было не в смерти как таковой, а в том,
