Но Давыдов не собирался останавливаться, счет шел на секунды, а своя шкура, как говорится, дороже. Окунь вприпрыжку бежал за пролеткой. Уцепившись за нее одной рукой, бежать было невмоготу, он закричал:
– Да остановись ты, гад, что ты не видишь! Ты что, хочешь, чтобы я остался этим ублюдкам на растерзание?
Давыдов процедил сквозь зубы: «Хочешь жить – умей вертеться! Прыгай на ходу!» – Он на секунду притормозил лошадей, – «Быстро! Ну, давайте, родимые, вперед!». Он еще быстрее пришпорил лошадей, и они помчались.
– Ну Кузьма, век не забуду, помог ты мне оторваться от погони.
– Ладно, сиди и помалкивай, – гаркнул Давыдов. – Но за гада ты еще ответишь мне. Ладно, потом поговорим. А сейчас уходим в лес.
И пролетка стремительно ворвалась в лес по известной только Окуню заросшей дороге. Так Давыдову и Окуню снова удалось уйти от возмездия и остаться живыми.
Партизаны, потратив уйму времени на поиски их по лесу, решили вернуться в Поповское. Яша подытожил за всех:
– Не надо было здесь останавливаться, много потеряли время, а теперь ищи ветра в поле. Вернулись в поселок, на улице их ждали староста Волков и женщины. На вопрос, удалось ли догнать Давыдова с Окунем, Николай ответил:
– Удалось им уйти от нас в этот раз, к сожалению и большому огорчению.
Подъехали еще три партизана с прикрытия и привели с собой одного раненого полицая, которого взяли в плен.
Вот с таким уловом, группа прибыла в партизанский отряд. Докладывая командиру о своей операции по задержанию карателей и о своей неудаче, о том, что более «крупная рыба» ушла, Николай ссылался на непредвиденные обстоятельства. Командир отряда хмуро выслушал и добавил:
– В следующий раз, прежде чем идти на дело, нужно все более детально обдумывать, и просчитывать все непредвиденные случаи.
День выдался тяжелым, Николай был недоволен ходом операции, тревожно спалось. И снилось ему Поповское, озерцо с осокой, камышами, а на краю лесной рощи рос куст калины, на нем очень крупные, красные ягоды, они стали лопаться и с них потекла красная кровь. Откуда не возьмись, показалось лицо матери, и она говорит ему: «Сынок, видишь, это кровь русского народа, тех кто погиб на войне. Хватит и тебе воевать, хватит уже всем нам проливать кровь, заливать ею землю родную».
– Мама, скоро мы разгромим врага, выгоним его с нашей земли и закончим войну.
Мать строгим голосом добавила: «Ну, дай-το Бог, Бог в помощь вам, сынок». На утро Николай проснулся бодрый и полный сил сражаться с врагом дальше.
Белоруссия
По плану партизаны проводили широкомасштабные операции совместно с белорусскими партизанскими отрядами. В одной из таких операций отряду, где воевал Николай, пришлось разъединиться, и он оказался в белорусском отряде. Отряд дислоцировался в Ушачинском районе Витебской области. Там и пришлось воевать Николаю до тех пор, пока партизанские отряды не соединились с наступающим на Запад фронтом. Он был зачислен в состав Белорусского фронта, это было осенью 1943 года.
Войска белорусского фронта освободили Брянскую область. Николай пришел в свою область как освободитель, как герой, и был очень горд и счастлив этим. Время от времени всплывали картины пережитого в лагере, расстрелы ни в чем не повинных людей карательницей Тонькой-пулеметчицей. В памяти запечатлелись ее страшные глаза, устремленные на него, это был взгляд дикой волчицы, который он не забудет до конца своей жизни. Он поклялся, что во что бы то ни стало он найдет ее и отомстит за всех, кого она убила.
В октябре 1943 года часть, где служил Николай, проходила поселок Локоть, где был лагерь военнопленных. Он решил отпроситься у командира части на 1–2 часа, чтобы пробежаться по деревне и узнать больше информации. Вначале он побежал к конюшням, где провел с другом Митей долгие, мучительные месяцы, постоял у места расстрела, в крапиве. Ему даже почудился издалека наблюдающий ее дикий взгляд и даже вой волчицы. Затем он пошел к деревенским жителям, чтобы узнать, где квартировала Тонька-пулеметчица, попытаться найти ее след. Вокруг были разбросаны солдатские вещи, чувствовалось, как быстро вспешке им пришлось покидать эту территорию, спасая свои шкуры.
Опросив нескольких одиноко бредущих людей, толком ничего не удалось узнать о том, в какую сторону рванула стерва Тонька. Но в конце улицы он все-таки поговорил с группой людей, стоявших у колодца. Одни говорили, якобы ее отправили лечиться в Германию от венерической болезни, другие сказали, что она спуталась с очередным немцем-поваром, и оба исчезли в круговерти войны. Люди, в свою очередь, поинтересовались, зачем ему, молодому, красивому парню нужна она. Николай, сжав кулаки, сурово ответил: «У меня с ней свои счеты, хочу с полна с ней рассчитаться».
Посмотрев на время и попрощавшись, он зашагал к отряду.
Война продолжалась… Войска Белорусского фронта освобождали Белоруссию. Знаменитая операция под названием «Багратион», проходила в болотных топях. Однажды их часть отдыхала ночью на краю болота, у самого леса. Бойцы расположились на земле, расстелив свои бушлаты, подложив под голову вещ. мешки, накрывшись своими шинелями. Николай, изрядно намаявшись за трудный день, заснул быстро, но ближе к утру его как будто пронзил чей-то злобный взгляд. Он проснулся, как от удара молнии. Вдалеке, у большой сосны, стояла волчица и дико смотрела в глаза вскочившему Николаю. Она завыла, подняв голову вверх. Ему послышались слова: «Ты ищешь меня? Вот я пришла за тобой. Ты обвел меня вокруг пальца, но я не прощаю этого, я перегрызу тебе горло, тебе все равно не жить!». Волчица зарычала и бросилась на него, но Николай опередил ее, так как автомат у него был наготове и очередью выстрелил в волчицу. Она взлетела вверх и превратилась в огненный шар, затем шар раскололся на мелкие куски и видение исчезло.
Спящие бойцы повскакивали, встревоженно хватаясь за оружие. Но кругом стояла тишина, только один Николай стоял в стороне, раскуривая папиросу и судорожно вспоминая только что перенесенное событие.
Каждый день шли ожесточенные бои за освобождение Белоруссии от фашистских захватчиков. Наши войска, двигаясь на Запад, дошли до Кенигсберга. Этот старинный красивый город был всегда спорной территорией, на которую немцы претендовали и считали его своим. Битву за этот
