– Около двадцати тысяч, – Дилон не понял, к чему я спрашиваю. Его брови взметнулись вверх.
– Так вот, ко мне пришли преступники – и я надеюсь, что их жизнь изменится после академии. А вот среди ваших выпускников тоже есть и убийцы, и воры, и государственные изменники. Список можно продолжать до бесконечности. Значит ли это, что вы научили их быть такими?
Гарден позеленел. Киримус чуть не зааплодировал – я видел, как взметнулись его руки. Три оставшиеся академии решили не вмешиваться в спорный вопрос, но Верналь не унимался.
– Подождите, любезный, – заговорила Гадина-мать. – Вы утверждаете, что магическую аномалию можно контролировать. Но все мы знаем, что на аномалии влияет эмоциональное состояние человека. Кто даст гарантии, что одного из ваших студентов не выведут из себя? Кто даст гарантии, что они не потеряют контроль?
– А кто даст гарантии, что они его потеряют? – спросил я в ответ.
– У нас перед глазами множество примеров, – госпожа Гарден покосилась на Дарентела, намекая присутствующим, что с магией крона тоже не все так чисто, – когда аномалии причиняли невосполнимый вред. И ни одного примера, когда они кого-то спасали.
– Потому что люди всегда запоминают плохое и никогда не помнят хорошего, – я посмотрел Гадине прямо в глаза. – А еще люди боятся. И когда их сын или дочь чем-то отличается от общепринятых норм, они в лучшем случае отказываются от ребенка, а в худшем – избавляются от него. Не так ли, госпожа дер Гарден?
Гадина сравнялась цветом с мужем. Они бы с радостью убили меня, да сидели далековато.
– Увы, не могу знать, – прошипела она. – В моей семье такого не случалось.
Врет и не краснеет.
– А в моей случалось, – настаивал я. – Один из моих родственников был аномальным магом и спас мне жизнь. И мои студенты не раз защищали меня тогда, когда все другие отворачивались. А ведь у меня нет аномалий.
Вернальцы молчали. Третий участник их группы вообще не знал, куда деться. Он косился то на ректора, то на его жену.
– Мой дядя, – прошептал Гарден, заметив мой взгляд. – Редкостное ничтожество.
– Раунд окончен, – огласил распорядитель.
Вмешиваться в ответы других академий я не считал нужным – они ничем меня не задевали. Зато эту роль взяли на себя Владис и Гарден. Гарден с удовольствием прошелся по Меремской академии, когда те заявили, что их выпускники занимают высочайшие государственные должности. И намекнул, что должности-то получены не за знания, а за деньги. А Владис отыгрался на Вернале. Вообще, сама речь Гардена-старшего была хороша. Он упомянул о многовековых традициях академии, ее именитых выпускниках, особой силе и пользе ментальной магии на поле боя. Я даже заслушался. Что-что, а вешать лапшу на уши семья Гарден умела хорошо.
Но Владис нашел к чему придраться.
– Вы говорите, что ментальная магия исключительно полезна, – заметил он. – Но на поле боя, как вы выразились, находится слишком много людей. И чтобы убедить их остановить кровопролитие, понадобится не один, не два, а сотня ментальных магов. При этом менталистика – особенность вашей семьи. А для студентов она приобретенная, и потому слаба. Максимум, что они смогут, – поставить блок. Не все, но многие. Эта магия не атакующая и не защитная. И, увы, используется не в благонадежных целях. Так стоит ли учить посторонних такому опасному искусству?
Зрители зашушукались. Вообще, хороший вопрос. Зачем Арантии сотни менталистов? Один Гаденыш сколько натворил. Я покосился на Гардена, но тот тоже был увлечен спором с отцом и не слушал мои мысли.
– Ментальная магия – это еще и искусство защиты разума, – ответил его отец. – На каждого из нас можно оказать воздействие. И важно знать, как его блокировать.
– Но вы учите не только блокировать, но и нападать.
– Без понимания одного невозможно другое.
Главное, чтобы драться не кинулись. Я уже готовился усадить Кира на место, когда тот сказал:
– Увы, боюсь, Арантии еще придется узнать, что такое ментальная магия в неограниченных количествах.
И сел на скамейку. Тогда я еще не подозревал, что много лет спустя его слова окажутся пророческими. Но какое-то смутное предчувствие зашевелилось в груди.
– Вторая проблема, – между тем огласил распорядитель. – Правильно ли лишать мага его магии?
А это в чей камень огород? Не в наш, хоть мои ребята и щеголяли ограничителями. С тех пор как исследования увенчались успехом, были даже случаи, когда к Дару обращались аномальные маги с просьбой выдать им ограничитель.
– Что он имел в виду под лишением магии? – спросил у коллег.
– Новое исследование, – ответил Гарден. – Если мага признают особо опасным, его магию могут просто выжечь. То есть сделать его обычным человеком без каких-либо способностей.
– А вы за или против?
– Я за, – ответил Гарден.
– И я, – согласился Владис.
– А я, кажется, против.
Представил своих ребят. Все они – особо опасные. Правильно ли будет выжечь их магию? Может, многие на это согласились бы. Многие, но не все. И потом, я так понял, эта процедура далеко не добровольная.
– Побочные эффекты есть? – спросил у Гардена.
– Гибель, – подтвердил тот мои опасения. – Но если ты выскажешься против, Дагеор, очка нам не видать.
– Если выскажусь за, перестану сам себя уважать. Не беспокойся, бросаться в крайности не буду.
– Давай лучше отвечу я, – вмешался Владис.
– Как знаешь, отвечай.
– Первым отвечает Приграничная академия.
Конечно, они высказались за. Как и Меремская академия. И Верналь. Мы отвечали предпоследними.
– Мы считаем, что нельзя лишать мага его магии. Но в крайних случаях, если угроза для жизни окружающих слишком велика или преступление повлекло массовые жертвы, это допустимо.
Молодец, Владис. Я не сказал бы лучше.
– Что вы считаете крайним случаем? – спросил ректор меремцев, высокий, сухощавый, как ствол дерева.
– Возьмем недавний пример господина дер Гардена. Если один менталист может приказать сотне людей выполнить его волю, то стоит задуматься о том, чтобы лишить его магии. Потому что нет никаких гарантий, что завтра он не задумает государственный переворот или не прикажет нам перерезать друг друга.
Кир поежился. Согласен, жестокий пример. Но, кажется, вернальцы поняли его правильно и вмешиваться не стали. Мы дождались ответа Аррана – такого же типичного, как и остальные.
– Третья проблема, – наконец-то, а то голова начала болеть от всеобщего шума и гама. – Вопрос таков. Можно ли допускать человека с магической аномалией к управлению государством?
Что? Я не ослышался? Покосился на Дара – тот побледнел и сжал руку Кэрри. Кого из двух они имеют в виду: крона или его жену? Потому что после покушения Гардена вся Арантия продолжает считать Дара аномальным магом. Кроме самих аномальных магов – уж они-то понимают, что его сила не имеет ничего общего с их проблемой.
– И что мы будем говорить? – поинтересовался Гарден.
– Не знаю. Я не вижу в этом ничего плохого. Но тогда нас точно разгромят. Может, скажешь пару слов?
