Раздались приветственные возгласы. В толпе слышалось «да здравствует крон» и «да здравствует Арантия». Что ж, теперь бой действительно завершился. Дар медленно пошел в сторону дворца. За нашими спинами ликовала толпа. Люди праздновали свою победу. А я мечтал, чтобы этот день поскорее закончился.
Вечер промчался сумбурно, как в водовороте. Мы с Кэрри общими усилиями отправили Дара к лекарю. К тому времени крон уже не мог сопротивляться, потому что пошатывался, как былинка на ветру. Сама Кэрри тоже едва держалась на ногах. В ее положении это было опасно, поэтому я приставил к ней Милли, и они вдвоем лили слезы в спальне кронны.
Затем вспомнил, что где-то здесь должен быть Владис. Но мне сказали, что бессмертный уехал вместе со студентами. Во дворце задержались только Шип и Найт, которые бродили за мной по комнатам. С Кертисом разговаривать не хотелось. Его я оставил на Ленора. Оказывается, наш огненный друг был его заместителем и ему мы были обязаны толпой аномальных магов под окнами дворца. Сам Кертис воспользовался одним из тайных ходов и подстерег Дара, потому что у них были свои счеты. И имя главному счету было Кэрри.
Я опасался, что если решу поговорить с Кертисом, то не сдержусь. Поэтому запретил себе и думать об этом. Только около полуночи я наконец-то добрался до кровати. И то потому, что за мной пришла Милли. Иначе до рассвета бродил бы по дворцу.
Неудивительно, что проснулся я около обеда. Не хотелось ничего, и только пугающее отражение в зеркале заставило меня умыться, переодеться и позавтракать. Дворец жил своей жизнью. Словно вчера ничего не случилось. Куда-то сновали слуги. Слышались разговоры, смех. Жизнь возвращалась на круги своя.
Первым делом я пошел к Дару. Но крон спал. Кэрри сидела у его постели – еще бледнее, чем накануне.
– Аль! – при виде меня ее лицо озарилось радостью. – Как ты?
– В порядке, – шепотом ответил я. – А вы?
– Дар еще не просыпался, – ответила кронна. – А со мной все хорошо. Аль, ты знаешь, кажется, у нас с Даром будет ребенок.
– Почему кажется? – сел я рядом с ней. – Однозначно будет. Сын. Не смотри на меня так, это Найт заметил, пока бродил по тени. От тебя уже тогда сила шла.
– Раз сила уже проявляется, значит, это магическая аномалия, да? – голос Кэрри звучал тускло и безжизненно.
– Да, – я не стал ничего скрывать. – Молния.
– Я заметила. Наш сын вчера остановил Дара. Иначе он бы погиб.
Я вспомнил, как сын Мии меня проклял, еще находясь в утробе матери. А что будет, когда эти дети повзрослеют? Но лучше не делиться с Кэрри своими опасениями. Она и так на грани, едва держится.
– Что с нами будет, Аль? – тихо спросила она. – Со всеми нами?
– Будем жить дальше, – ответил я. – Дар поправится, родится ребенок. Все наладится.
– А если Дар меня не простит?
– Куда он денется? Он же тебя любит. А когда любят, прощают.
Кэрри опустила голову мне на плечо. Мне было жаль ее. Очень жаль. Но чем я мог ей помочь? Я не Дар. Ему решать, что дальше будет с их браком.
– Я пойду, – поднялся на ноги. – Если понадоблюсь, зови. Мы с Милли пока останемся здесь.
– Спасибо, – улыбнулась Кэрри. – Спасибо за все.
Я вышел из комнаты. Легко храбриться на глазах у кого-то. И сложно – перед самим собой. Эта неделя вымотала меня. И показала, что наша жизнь слишком хрупкая и зыбкая. Оставалось надеяться, что все и правда разрешится. И все будет хорошо.
Кэрри
Шли дни. Дар почти все время спал. А когда просыпался, словно не замечал никого вокруг. Я все время проводила с ним. Изредка Алю и Милли удавалось уговорить меня поспать. И то я уходила только ради сына. Нужно думать не только о себе, но и о нем. Да, меня пугала сама мысль, что у ребенка будет аномалия. Потому что сама через это прошла. Но в то же время главное, что он появится на свет. Я так долго этого ждала! Почему все случилось именно сейчас? Когда наши жизни оказались на грани? Судьба?
Шел четвертый день. Я снова сидела у постели Дара. И спрашивала себя, могло ли все быть иначе? Могла ли я хоть как-то ему помочь? И получала ответ: могла. А вместо этого предала, оставила наедине с проблемами и добавила новых. Мне было страшно. Страшно оттого, что Дар чуть не погиб. Что сейчас лекари просто разводят руками и советуют ждать. Страх стал частью меня.
– Кэрри, – тихий голос мужа показался мне оглушительнее грома.
– Дари, – склонилась я над ним. – Как ты, любимый?
Он не ответил. Просто смотрел на меня. И от этого взгляда становилось еще больнее.
– Ты не ушла.
– Куда бы я ушла? – непрошеные слезы покатились по щекам. Что-то я все время плачу.
– К Владису, – Дар говорил спокойно, но его слова рвали сердце.
– Я люблю тебя, – почему-то сейчас признание давалось тяжело. Наверное, потому, что я не знала, вправе ли произносить эти слова тому, кого сама же предала.
Дар промолчал. Я осторожно прикоснулась к его щеке. Он похудел за эти дни. Почему-то вспомнился Кардем, когда он приехал туда после затяжной болезни. Кажется, даже тогда Дар выглядел лучше.
– Ты не простишь меня? – задала самый важный, самый страшный для меня вопрос.
– Прощу, – ответил он, не задумавшись ни на секунду. – А ты меня?
Я не смогла сдержаться. Рыдания душили. Дар прижал меня к себе, гладил по голове, как маленькую. Запоздало подумала, что ему, наверное, больно вот так меня держать, но он не дал мне вырваться.
– Спрошу в последний раз, – тихо сказал на ухо. – Ты по-прежнему хочешь быть моей женой? Если нет, уходи сейчас, потому что потом я тебя не отпущу.
– А я повторяю: никуда уходить не собираюсь, – ответила упрямо. – Ни сейчас, ни когда-либо позднее. Придется тебе терпеть меня до конца дней.
– Хорошо, – Дар улыбался. Впервые за долгое время. Как же я скучала по его улыбке. – Я люблю тебя. Что бы ты ни вбила в голову.
Я вытерла слезы. Хватит плакать. Все хорошо, все живы. Прикоснулась пальцами к его перебинтованной ладони. Золотистые искорки молнии перебежали на руку мужа.
– Тем более что теперь мне придется думать о вас двоих, – сказал Дар.
– Или нам о тебе, – я тихо рассмеялась. – Кстати, готовься. Есть один человек, который очень хочет высказать тебе все, что думает о твоем поступке. И это не мы с малышом.
– Не пускай ко мне Дагеора, – Дар натянул одеяло на нос.
– Его не пустишь! Тогда дворец точно придется отстраивать.
– Да, потому что после его студентов вечно нужно что-то ремонтировать. Академия скоро нас разорит.
Наконец-то мне стало легче. Мы разговаривали обо всякой чепухе, как тогда,
