– По каким шкафам? – вытаращилась Фая.
– Это образное выражение, Фая, – вмешалась я. – Образное. Никто ни по каким шкафам не прятался. Верно, мам? – и я выразительно посмотрела на маму.
– Рита, у вас все хорошо? – из кухни к нам заглянул Этот Человек. Мы с Фаей как по команде заткнулись. Мы – но не мама.
– Нет, не хорошо. Ты понимаешь, мои дочери считают меня какой-то рухлядью. Понимаешь, Даня, я для них – рухлядь! – возмущалась мама. Игорь и его родители тоже зашли к нам, держа в руках какие-то толстые книги с дорогой цветной полиграфией.
– Я такого не говорила! – возразила Фая тихо, почти себе под нос. – Я просто сказала, что приводить неизвестно кого вот так, с улицы…
– После трех лет знакомства… – добавила мама.
– Действительно, Фая, – пробормотала я.
– Ну, спасибо, сестра, – кивнула Фая. – Спасибо. Ты их еще поддержи!
– Рита, ты юная и прекрасная, – сказал Даниил Семенович, – а если твои дочери этого не понимают, это просто потому, что они сами еще не настолько юны и прекрасны. Им нужно дать время. Примерно лет до пятидесяти. И тогда они тебя поймут, это совершенно точно. Помнишь моего сына на юбилее в Праге? Тоже считает, что пятьдесят пять – это уже практически древность, – и он рассмеялся. – Все потому, что самому ему двадцать пять. Дитя, совсем дитя.
– На каком юбилее? – спросила я. Даниил Семенович посмотрел на меня в нерешительности.
– Мы с Ритой праздновали мое пятидесятипятилетие в прошлом году в Праге.
– Ты была в Праге? – переспросила Фая. – Ты была с ним в Праге? Но как? Когда?
– Летом, – пожала плечами мама. – Вы думали, что я на даче.
– Господи, да ты настоящий двойной агент.
– А знаете, дети, кому еще пятьдесят один год? – продолжал Даниил Семенович. – Кортни Кокс, к примеру.
– Кто это? – спросила Фая, но я толкнула ее в бок.
– Это Моника из сериала «Друзья». Ты ее знаешь, точно знаешь. Моника!
– Может быть, ей даже уже пятьдесят два. И она хочет ребенка, – заявила мама.
– Ты что, хочешь сказать, что ты тоже хочешь, как эта Моника… – перепугалась Фая. Страх так четко отразился на ее лице, что мама нервно расхохоталась.
– Я просто говорю тебе, Фаина Павловна, что сейчас возраст все воспринимают по-другому. Или вот Мадонна. Или даже этот ваш Малдер, которым ты мне, Фая, все уши прожужжала, – Дэвиду Духовны вообще пятьдесят пять лет. А он – секс-символ.
– Я не думала, что доживу до момента, когда услышу из уст моей матери слово «секс», – пробормотала Фая, держась за виски так, словно у нее раскалывалась голова.
– Малдер? Почему ты прожужжала своей маме уши про Малдера? – удивленно переспросил Игорь, и мы с Фаей вместе, не сговариваясь, покраснели. Малдер – это было наше негласное прозвище Игоря. Он был удивительно похож на Дэвида Духовны времен «Секретных материалов». Та же улыбка с прищуром, те же умные зеленые глаза, та же непринужденная походка мужчины, привыкшего к своему красивому, сильному, стройному телу. Собственно, именно эта ошеломительная красота в свое время так нервировала Фаю, что она категорически отказывалась идти навстречу своим чувствам. Напротив, она сделала все возможное, чтобы разрушить сами зачатки их отношений с Игорем. Только его удивительная стойкость их спасла. Впрочем, я уверена, что и сейчас Файка ждет, когда что-то случится. Она встает по утрам, потягивается и спрашивает: «Ну, что у нас плохого?» Ее жизненный девиз: «Все будет еще хуже».
Но вот мы, годом позже, в их доме разговариваем о поведении нашей матери и о том, в каком возрасте человек может официально считаться старым.
– Мама, ты прости, конечно, я понимаю, что мы задели твои чувства…
– Пятьдесят один! Я вообще в других странах считалась бы молодой женщиной. Молодой.
– Да ты и есть молодая женщина, мама. Ты красивая, молодая, умная. Это мы – две идиотки. Ничего не видим. Ты совершенно права, ты имеешь право на свою жизнь.
– Ну, спасибо хоть на этом, – фыркнула мама.
– Мама, просто было бы лучше, если бы ты нас предупредила. Правда. Мы ошарашены. Мы же ничего не знаем о твоем друге. Не нужно вываливать на нас все эти новости скопом и ожидать от нас адекватной реакции. Понимаешь? Понемножку и помедленнее.
– Но я не могу помедленнее! – Мама виновато прикусила губу. Фая подняла голову и сощурилась.
– Почему это? Мама, ты что… я боюсь это даже выговорить… беременна?
– Что? Нет, ты что, с ума сошла? – возмутилась мама, а вся семья Апрелей срочно удалилась на кухню, посмотреть… что-то еще.
– Я уже не знаю, что и думать, – всплеснула руками Фая.
– Нет, конечно, нет. Просто я… просто мы… и без того затянули.
– Затянули что?
– Ты понимаешь, я же сказала – мы же с Даней… уже давно… э… вместе. Три года.
– И что?
– Ну, есть какие-то совершенно нормальные этапы развития отношений, и ты не подумай, мы к этому долго шли, все взвесили, попробовали даже пожить вместе.
– Вы живете вместе? – ахнула я. – Собственно, все сходится! Ну да, ну да, Файка же съехала. В принципе, почему и нет, квартира же есть. Можно и пожить. Почему бы и нет.
– Не пожить, Лиза. Не пожить. Я… господи, я не думала, что это будет так тяжело, – и тут уже мама закатила глаза и принялась тереть виски.
– Да что вы там затеяли, скажи уже наконец!
– Мы планируем пожениться, – ответила мама. – Собственно, только поэтому я и решилась на это безумие – познакомить его с вами. И то только потому, что Даня настаивал. Он-то, наивный человек, был уверен, что вы не сожрете его с потрохами. А я предлагала пожениться, и все. По-тихому. Самое было бы лучшее.
– Пожениться? – услышали мы Фаин возглас, полный ярости. – ПОЖЕНИТЬСЯ? Ты серьезно? Да?
– Да.
– Значит, серьезно.
– Да. Фая!
– Ты права, мама. Ты была права. Не надо было, – и сестра подняла руки так, словно сдавалась в плен. – Не надо было тебе его с нами знакомить. Ладно, Лизавета, пошли.
– Куда? – переспросила я.
– Я, видишь ли, отказываюсь. Да, я отказываюсь общаться с этим… как его… с новым папой! – прошипела Фая, и мне показалось, что у нее при этом раздвоился кончик языка.
Глава шестая. Извращенцы
– Зачем им жениться, не понимаю?! – возмущалась Фая, продираясь сквозь сугробы и наледь, под которой скрывался выложенный новенькой брусчаткой тротуар. Коляска, в которой мирно сопела Василиса, то и дело застревала в снегу, и я, признаться, сожалела о том, что мы отвергли предложение Игоря отвезти нас домой на машине. Ну как – «мы отвергли». Файка сказала, что мы прогуляемся, что это только пойдет на пользу моим детям. И все – решение было принято.
– Я даже не знаю, – ответила я, старательно цепляясь за Вовкину руку в мокрой варежке. Первое, что делает мой сын, попадая на холодную снежную улицу, – это промокает и
