– Да, милая, – шептала она кобыле, не подозревая, что за ней наблюдают. – У тебя прекрасный жеребенок.
– Ты это сделала, Люси, – сказал Джим, подойдя с другой стороны. – Он очень красивый.
Жеребенок. Кобыла ночью ожеребилась. Вот чем объясняется усталый вид Эвы-Мари. Джим кивнул, увидев Мейсона, стоящего поодаль.
– Все произошло около двух часов назад, – пояснил Джим.
– Почему ты не позвала меня? – спросил Мейсон. – Я бы помог.
– Это не твоя лошадь, – ответила Эва-Мари тихо, но твердо. – Кроме того, Люси справилась без нашей помощи. Мы были здесь, чтобы поддержать ее.
Ее сдержанность была объяснима.
Убедившись, что Эва-Мари не намерена продолжать разговор, Мейсон принялся обсуждать дела конюшни с Джимом… а Эва-Мари притихла. Он взглянул через плечо Джима, но не увидел ее. Джим первым пошел посмотреть, в чем дело, и, обернувшись, с улыбкой поманил хозяина. Мейсон увидел Эву-Мари, и его сердце растаяло. Девушка крепко спала, свернувшись в копне сена. Он вспомнил, что Эва-Мари может спать где угодно.
– После того как закончите с кобылой, дайте мне знать и идите домой.
Глаза Джима расширились.
– Но, босс…
– Я вполне способен о ней позаботиться. Иди отдохни. Здесь нет ничего, что не могло бы подождать до завтра. Я отнесу Эву-Мари в дом.
– Бедняжка совершенно измучена. Она очень предана делу и не ушла, пока не закончились роды.
Мейсон кивнул, у него не было причин сомневаться в правдивости его слов.
Глава 9
Мейсону еще не приходилось держать на руках спящих женщин. Он не ожидал, что его это так взволнует. Причем переполняли его не только нежность и теплота, но и неистовое, жгучее желание, которое усилилось после вчерашней ссоры, завершившейся поцелуем.
Никем не замеченный, Мейсон обогнул гостиную. Когда он поднимался по лестнице, Эва-Мари пошевелилась, приоткрыла подернутые сонной дымкой синие глаза, но побороть сон не смогла.
Наслаждаясь непередаваемым ощущением тепла и близости, он внес ее в спальню, усадил на скамью в изножье кровати и сел рядом.
– Эва-Мари, милая, тебе нужно проснуться.
Она нахмурила брови и приоткрыла сонные глаза.
– Извини, – прошептала она, – просто я так устала.
– Сейчас тебе нельзя спать. Ты сильно испачкалась.
Эва-Мари бросила взгляд на свою грязную одежду и тихо вздохнула:
– Меня это мало волнует.
Мейсон не отставал:
– Но ты будешь винить меня, когда проснешься на грязных простынях, поэтому пойдем-ка.
– Куда?
Эва-Мари облокотилась на его плечо. Глаза у нее опять закрылись, а голова безвольно склонилась набок.
– О нет, нет. – Мейсон похлопал ее по щеке, пытаясь не дать ей задремать. – Эва-Мари, ты должна принять душ.
– С тобой?
Мейсон замер.
– Что, Эви?
Ее веки дрогнули, и понадобилось время, чтобы она, набравшись храбрости, прошептала:
– Ты останешься со мной?
Руки Мейсона задрожали, волна желания грозилась прорвать возведенную им оборону.
– Это не лучшая идея, – сумел произнести он. – И на это множество причин.
Ее глаза, блестящие от слез, были похожи на синие цветы в утренней росе.
– Ты прав. Со мной все будет хорошо.
Но не с ним.
Он не был в порядке с тех пор, как Эви вернулась в его жизнь, и пусть ненадолго, но он хотел еще раз испытать те давние чувства.
Мейсон поднял ее на ноги и начал медленно, но уверенно расстегивать пуговицы ее фланелевой рубашки.
– Что ты делаешь?
– Раздеваю тебя, – ответил он честно.
У нее перехватило дыхание.
– Ты не должен этого делать.
Как и вчера, он протянул руку и взял ее за подбородок, вынудив Эву-Мари посмотреть ему в глаза.
– Нет, не должен. Но я хочу. Я хочу тебя.
Расправившись с пуговицами, он снял с нее рубашку, затем стащил через голову футболку. Эва-Мари предстала перед ним в одном бюстгальтере. Мейсон шумно втянул воздух, кровь ударила ему в лицо. Она была прекрасна. Безупречное тело Эвы-Мари, ее нежная кремовая кожа, идеальной формы грудь, полуприкрытая розовым кружевом, лишили его дара речи.
Неужели все это наяву?
Оказалось, что раздевание – идеальный способ разбудить Эву-Мари. Хотя ее ресницы были опущены, она все видела. Биение ее пульса у основания шеи показывало, что она более чем взволнована. Ее нижняя губа подрагивала.
Ощутив прилив жара, Мейсон снял с себя толстовку и майку.
Эва-Мари, как завороженная, смотрела на его мускулистый торс. Заметив ее реакцию, Мейсон испытал непривычное чувство гордости. Ее восхищение было приятно ему.
Шагнув к Эве-Мари, он взял ее руку в свою, прикоснулся к ней губами, потом прижал к сердцу.
Эва-Мари согнула пальцы и провела ногтями по его коже. Прикосновение отозвалось дрожью во всем теле. Именно об этом он мечтал с первого дня их встречи.
Мейсона охватило дикое желание. Без предисловий он расстегнул джинсы Эвы-Мари и начал стягивать их по бедрам вниз. Голени и ступни Эвы-Мари обнажились. Мейсон отметил, что ногти на ее ногах покрыты лаком бордового цвета, и улыбнулся, вспомнив, что в юности Эви отдавала предпочтение ярким неоновым оттенкам.
Он поднялся и осыпал поцелуями ее раскрасневшиеся щеки.
– Не надо стыдиться, Эви, – прошептал Мейсон, наслаждаясь бархатистой гладкостью ее кожи. – Здесь только ты и я.
Она ухватилась за ремень на его поясе и нервно сжала пальцами пряжку.
– Прошло много времени, Мейсон. Тебе может не понравиться…
Он прервал ее поцелуем. Так же, как и прошлой ночью. Только на этот раз все его тело вступило в игру. Он слегка наклонился к ней, его грудь соприкоснулась с кружевом ее бюстгальтера. Это еще больше распалило его желание.
Мейсон торопливо скинул сапоги и стянул джинсы. Эва-Мари прильнула к его обнаженной груди и застонала от нетерпения. Мейсон обнял ее и обхватил сильными горячими ладонями ее ягодицы.
Эва-Мари содрогнулась от предвкушения. Ее тело требовало продолжения.
– Я боюсь, Мейсон, – прошептала она.
Он знал, что она не лжет.
Понимая, что ее не следует торопить, он, превозмогая болезненное возбуждение, отстранился и направился в ванную. На пороге он протянул ей руку, приглашая последовать за ним. Эви взяла его за руку и покорно пошла за Мейсоном.
Раздвинув стеклянные створки, он шагнул в душевую кабину и открыл кран. Горячая вода ударила по его телу, добавив остроты ощущений.
– Присоединяйся ко мне, Эви, – сказал он и протянул руку.
Он дал ей шанс.
Набравшись смелости, Эва-Мари сняла бюстгальтер и трусики и шагнула под горячие струи. Последние остатки сонливости отступили под натиском горячей воды. В запотевшей душевой кабине ее кожа стала упругой, соски затвердели.
Как она могла одновременно желать и бояться его?
Ее страсть была омрачена страхом, связанным с осознанием изменений в ее теле и… во всей ее жизни. Она больше не была подростком, но едва ли стала опытнее. Вдруг она разочарует его? Вдруг он посчитает ее скучной? Но она не могла опять упустить Мейсона. Слезы застилали ей глаза. Она нуждалась в нем.
Он ждал молча, терпеливо.
Эва-Мари закрыла глаза, робко протянула руку к его груди и дотронулась до гладкой кожи. Это было ново, захватывающе. Ее сердце застучало сильнее, кровь быстрее побежала по венам. Не важно, что произойдет потом, – сейчас она просто не могла остановиться.
Шаг вперед, и она
