Механик раскопал много чего. Вывалив на стол кучку разноцветных, обёрнутых блестящей прозрачной слюдой, коробочек, пакетиков, банок, он гордо подбоченился. Поодаль от пёстрого великолепия, Савка поставил бутылку с выцветшей этикеткой. Выглядело это красиво и ярко. Завораживающе выглядело. Цветные рисунки, незнакомые буквы. Привет вам, ребята, от старого мира, того самого, который вы так успешно про…, гм, упразднили.
Я и не мечтал, что когда-нибудь попробую шоколад, я про него даже не слышал. И, надо же… Лакомство я запивал настоящим чаем; хлебал и удивлялся — что в нём особенного? Хороший травяной отвар уж точно, не хуже жидкости, которая остаётся в кружке после того, как туда обмакнёшь бумажный пакетик! Хотя, с шоколадкой и это совсем неплохо. Только шоколад без чая ещё лучше, непонятно, почему он Партизану не понравился: «Твердый стал. И на вкус как-то не так…» А по мне — очень даже так. Обязательно прихвачу для Катюшки.
Не все надписи на коробках я понял. Даже не все буквы. Я прочитал те, которые разобрал, сначала на красно-коричневой баночке с горьким напитком «кофе», а потом взял бутылку. Я рукавом обтёр пыль и разводы грязи, приклеенная к стеклу бумажка отвалилась, внутри булькнула прозрачная, как слеза, жидкость. Про это я сразу понял: чего там понимать — наливай, да пей!
— Ребята, это богатство! — наконец заулыбался и Сашка. — Много здесь такого добра?
— Во! — Савелий чиркнул рукой по горлу.
Архип медленно, словно испытывал от этого действия физическое наслаждение, сорвал прозрачную обёртку с пачки, в которой оказались скрученные из белой бумаги сигареты.
— Знаете, — сказал он, — мы самые богатые люди в мире. Я даже не представляю, сколько это стоит.
— Поверь, всех денег Посёлка не хватит, — хмыкнул Сашка.
— Хватит, — возразил Партизан. — А не хватит, Терентьев нарисует. Что по этому поводу скажет наука? Можно употреблять?
— Сомневаешься — проверь. Дозиметр у тебя. Но, уверяю, хуже нам вряд ли будет. — Архип важно, словно соблюдая ритуал, раскурил сигарету, и в пропахшем пылью, махоркой и плесенью вагоне появился новый, непривычный и тонкий, запах.
— Ну, коли так, — Партизан свинтил пробку с бутылки. В кружку полилась тоненькая струйка. — Пей, Олег. Ты отродясь такого не пил. Водка! До Катастрофы кто-то считал, будто ей можно спастись от радиации. Брехня, конечно. А может, и не брехня, кто знает? Ты не задерживай. Нечего смаковать, не коньяк.
— Там и коньяк есть, — сказал Савелий.
— Да ты что? — вскинулся Архип, — А почему не принёс?
— Дык, водка вкуснее.
— А…, тогда ладно.
Кружка пробежала по рукам. Мы выпили за успех. Покурили, и снова выпили. Что сказать? Быть может, хороший самогон и лучше, но то хороший, а в Посёлке случалось пробовать разную дрянь. Вот сигареты на вкус отличаются от привычного для меня горлодёра. По сравнению с моим горлодёром они, можно сказать, и вовсе безвкусные.
— А всё же интересно, что здесь произошло? Куда делись люди? — сказал задумчиво Архип. — Даже оружие не взяли.
— Давно это было, теперь уж и не узнать. Да нам и без разницы! — ответил Сашка, — Главное, вещички оставили.
— Тут дело такое, — начал Партизан. — В прошлый раз заглянул я, значит, в купе проводника, а там — два покойничка, костяки целёхоньки, а мясо давно сгнило. Скелеты в остатках военной формы. Подмётки, там, пуговки, да кокарды — остальное плесень сожрала. Не простые солдатики были — офицеры, если судить по звёздочкам. А руки-то у них проволокой скручены, и дырочки во лбу. Расстреляли их, значит — ба-бах! — и весь разговор. Прикопал я их на улице. Может, были хорошими людьми, так мне для хороших могилку вырыть не трудно. К чему я? В том купе я видел компьютер, должно же в нём быть что-то интересное? Как думаешь, Архип, сумеем разобраться?
Архип загорелся не на шутку. Его сюда отправили, чтобы разузнал, что случилось двадцать лет назад, но, кроме содержимого водочной бутылки да сигаретной пачки, профессор ничего исследовать не успел. Зато теперь в учёном проснулась жажда великих открытий. Конечно, мы осмотрели это самое купе. Партизан дёрнул за ручку, дверь, заскрипев, отъехала в сторону, и я увидел небольшую комнатушку с лежанкой и шкафом. На полу — расплющенная бутылка из прозрачного пластика, рядом — скомканная, в пятнах, клеёнка, и оставленные Партизаном в прошлый заход следы грязных сапог. На столике — два покрывшихся чем-то бурым и давно засохшим стакана в металлических подставках, стены задрапированы старой, изодранной в клочья паутиной, и на всём лежит многолетний слой пыли.
Мы нерешительно встали на пороге, а Сашка, отстранив Партизана, вошёл внутрь.
— Да, стреляли, из пистолета, — сделал он вывод, когда смахнул паутину. На сером пластике стены виднелись следы от пуль.
Открыв шкаф, Сашка вытащил оттуда непонятную штуковину — серую коробку, похожую на сплющенный чемоданчик. Едва слышно щёлкнуло, чемоданчик раскрылся, будто книга — только странная книга, без листов. На одной стороне — чёрное непрозрачное стекло, на второй — множество кнопок с буковками. Сашка протянул устройство мне, и я вспомнил, что это и есть компьютер, ещё припомнилось, что такие небольшие компьютеры назывались как-то по-другому. Показалось, где-то я похожую штуковину видел.
Наверное, знание о том, что это такое выплыло из детских воспоминаний о тех временах, когда люди ещё берегли подобные вещи, в надежде, что они снова понадобятся. В Посёлке ещё остался старый бесполезный хлам, его стаскали на чердак больницы. Пусть лежит — каши не просит. Может, когда-нибудь на что-нибудь и сгодится.
А может, я видел что-то похожее в книге на картинке, или в клубе, в те времена, когда ещё работал проектор, и раз в неделю, по вечерам, собирались люди, чтобы под тарахтение дизель-генератора, посмотреть диск с уже не раз виденным фильмом. На белой простыне двигались картинки, я таращил глаза; ужасно хотелось залезть в непонятный, хоть плоский, зато красивый, мир, в котором существовало бесчисленное множество странных вещей. Теперь у меня в руках оказалась штуковина, выпавшая прямиком оттуда.
— Как думаете, ноутбук работает? — поинтересовался Архип, и я вспомнил, что так и назывались переносные компьютеры.
— Это я у тебя хотел спросить, — сказал Леший. — Ты прохвессор, ты должон знать…
— К нему, это… надо блок питания соединить. Там нет блока питания? — Архип вопрошающе
