Поэтому ты выбираешь наиболее освещённые маршруты, благо идти недалеко.
Придя на точку, указанную красной мигающей стрелкой в верхнем поле зрения, вы видите толпу зевак в толстых истрёпанных тулупах и с какими-то лохмотьями на головах. Вы поднимаете оружие, и ты, набравшись духа, кричишь в респиратор, который благодаря встроенным динамикам усиливает твой голос.
–Дежурный патруль, отойти от тела!
Зеваки тут же срываются во все стороны, ты видишь, что Форест нажимает на курок и глаза твои в ужасе расширяются. Ты хватаешься за запястье на цевье винтовки и дёргаешь его вверх, быстро смотришь не задел ли кого этот придурок. Нет, Макколди. К счастью нет. Выстрел даже сыграл на пользу, придав убедительность твоему грозному тону. Твой сердечный ритм ускорился, готовясь к худшему. Попади Тим в кого-нибудь, чёрт знает, чем бы это обернулось. Скорей всего, вспышкой неконтролируемой агрессии. Местные, приняв Вас за нападавших, получили бы карт-бланш на беспорядки и самосуд над посягателями на их земли.
Кто знает, сколько их тут, озлобленных, голодных. Здесь нет общественных столовых. Корпорация не стремится накормить и одеть всех. Попал на окраину, готовься подстраиваться под суровые реалии. Ты, Макколди, сам с трудом представляешь, как они здесь выживают. Местные рынки полны перекупщиков, продающих просроченные продукты и поношенные шмотки втридорога. Корпорация порой проводит рейды по таким спонтанно возникшим торговым точкам, но ты почти на сто процентов уверен, что кто-то из корпоративных чинов имеет долю с продаж этих барыг. В тебе зреет вопрос, откуда у местных берутся деньги? Что ж, попробуй сам на него ответить. Очевидно, меньшая часть средств достаётся им вполне законным путём, уборщики, чистильщики, грузчики и жестянщики вправе получать на хлеб. Но всё же, большинство выбирают приступный путь.
Помнишь, как год назад, ты решил составить статистику, вспомнить годы в академии, поиграть в прилежного офицера. Статистика показала, девяносто процентов преступлений в сорок третьем секторе, приходятся на промышленные зоны и окраины, при том, чем ниже уровень, тем кошмарней происходящее там. Например, тот случай, когда спятившая мамаша запихнула троих детей в воздухоприёмник, когда тот находился в состояние покоя. После того, как включились турбины, ошмётки пришлось собирать по всей протяжённости трубы. Ты знаешь об этом деле, так как их криминалисты работали на вашем уровне, а это на двести метров выше места преступления.
Местные борются за существование. Жизнь вынуждает их поступиться моральным принципам. Единственное о чём корпорация и вправду заботится, так это о линчевание здешнего приплода. Ты слышал, что за процедуру, корпорация даёт денежное вознаграждение тому, кто привёл в медицинский центр безличного. К тому же, до той поры, пока ребёнок не пройдёт тест на зрелость, на его ЛИЧ начисляется детское пособие. В своё время, это породило бум рождаемости в низкосоциальных зонах, поэтому МежКом внёс поправку, согласно которой многодетные родители облагались налогом на каждого третьего ребёнка. Содержать больше двух стало достаточно невыгодно. Конечно, не обошлось без протестов, но когда всё чем ты дышишь, что ешь и пьёшь в руках тех, против кого ты восстал, шансов отстоять свою точку зрения, у тебя нет. Так что у местных есть вполне обоснованные причины ненавидеть всех, кто представляет корпорации. Окажись ты на месте жильцов этой помойки, сам бы кинулся на любого, кто пришёл сюда не с благими намерениями.
А с какими намерениями пришли сюда вы? У вас всех вместе порядка 40 выстрелов, по две пары наручников у каждого, три тазера в кобуре, три шокера на бёдрах и одна транквилизаторная винтовка. Тебе не хотелось бы вступать ни с кем в конфликт. Ты не сомневаешься в своей боевой подготовке, но знаешь, жестокость улиц учит драться лучше, чем инструктора в академии. Инструктора придерживаются правил.
Глубоко вздохнув, ты смотришь на труп.
Тело лежит лицом вниз. Точнее тем, что осталось от лица, так как прямо посередине головы зияет кровавым месивом дыра, диаметром в несколько сантиметров. Зрелище не самое приятное. К твоему рту подступает тошнота. Это не самое ужасное, что тебе приходилось видеть за время службы, но на фоне обстоятельств и нервного напряжения подействовало впечатляюще. Кто-то разнёс его башню крупным калибром, и возможно этот кто-то всё ещё здесь. Ты нервно осматриваешься и подзываешь Маракао, дабы он занялся запечатлением и оформлением места преступления. Смотришь на одежду убитого, пытаясь приметить что-то, что говорило бы о его социальном статусе. Модный пиджак не по размеру, поношенный, джинсы, немного коротковатые, обуви нет, видимо кто-то её уже снял. Подойдя ближе, ты опускаешься на одно колено, дабы лучше рассмотреть убитого. От него уже начинает исходить тошнотворный запах мертвечины. Волосы на голове короткие, без причёски, словно его с месяц назад обрили наголо. Присмотревшись, замечаешь на висках и чуть выше ушей небольшие аккуратные шрамы, в форме круга. Никаких следов глушилки на шее. Значит и вправду безличный. Возраст не разобрать, может лет тридцать, сорок. Худощав. Что-то тебе подсказывает, что он не местный. Но что именно? Ты осматриваешь кисти рук. Никаких следов мозолей. На внутренней стороне предплечий, почти зажившие отметины от уколов. Наркотики? Нет, толщина иглы слишком большая, капельница или что-то типа того. Надо закурить, Макколди. Возможно это твоё дело. По крайней мере, вы первые кто прибыл к телу, не считая местный сброд.
Ты отходишь к ближайшему подъезду и осматриваешь полную картину преступления. Дома, во дворе которых обнаружен труп, расположились буквой С. Высота каждого дома порядка двадцати, тридцати метров. Там, где у С прогалина, проходит дорога перекрытая с другой стороны, чем-то вроде бетонного забора высотой чуть меньше трёх метров. За забором ничего не видно, вероятно какое-то поле или свалка. Сняв респиратор, ты закуриваешь мятую сигарету из припрятанной в заднем кармане пачки. Смотришь сквозь сизый дым на пару фонарных столбов вдоль дороги, еле освещающие дыры в разбитом асфальте и редкую жухлую траву на полянке, в центре которой расположился покойный. Так о нём будут говорить на суде, если суд конечно будет. Ты делаешь глубокую затяжку и облокачиваешься на стену у подъезда, внезапно замечая мигающую надпись OFFLINE внизу внешнего интерфейса. От удивления ты заводишься кашлем, на глазах выступают слёзы, сквозь которые ты видишь, как круглая голова на склонившемся над мёртвым телом итальянце разлетается вдребезги, заливая ночную улицу кровью. От неожиданности сигарета выпадает из рук.
