– Bonjour! C'est mademoiselle Lenovsky, notre assistante future. – Изрёк Пол.
Эмма постепенно начала разочаровываться тому, что из всех доступных языков в университете она учила английский и итальянский.
– Bonjour, mademoiselle Lenovsky. Voulez-vous commander quelque chose? – Спросил официант.
Эмма с мольбой посмотрела на Пола.
– Он хочет узнать, желаете ли вы сделать заказ. – Чуть понизив голос, сказал мужчина.
– Попросите, что ни будь из овощей, желательно синтетику, я давно не ела ничего натурального. – Немного расслабившись, сказала она.
– Вы можете обратиться к Жаку напрямую, мадмуазель. Он прекрасно владеет английским. Но раз Вы просите… Подайте даме овощное рагу, ненатуральное по возможности, и принесите яблочного сока. Мне же… то же что и всегда. – сказал Моро с дружелюбной улыбкой в сторону официанта, на что тот учтиво поклонился и удалился куда-то вглубь зала.
Она прикусила нижнюю губу, всё казалось таким странным, волшебным, к тому же сердце вовсе не беспокоило.
– Вы волнуетесь? – Произнёс мужчина.
– Совсем немного… – робко произнесла она, теребя руками нижний срез платья.
Мужчина сжал руки в замок, положив их на стол.
– Мадмуазель, поверьте, Ваши страхи совершенно беспочвенны. N'est pas justifiée. Месье Вебер человек слова, в высшем понятии этого звания. Если он что-то обещает, будьте уверены, он сделает всё, дабы сдержать данное слово. – слова Пола звучали весьма убедительно, однако спокойствия не прибавляли.
Эмма вздохнула.
– Я не сомневаюсь… – ответила она, глядя на край скатерти. Мужчина молчал.
Спустя несколько минут официант принёс два фужера, в одном был яблочный сок, в свете люстр отбрасывающий янтарные всполохи, в другом напиток зеленоватого оттенка, с мелкими пузырьками на хрустальных стенках бокала. Поставив на стол напитки, официант учтиво поклонился и ушёл. Эмма смотрела на уходящего официанта, в тот момент, когда Моро вновь обратился к ней.
– Мадмуазель, не желаете выпить? – Подняв фужер, обратился к Эмме Пол. Она повторила его жест.
– За начало Вашей новой жизни! – Торжественно произносит Моро и слегка касается краем бокала, фужера Эммы.
Яблочный сок в нём вздрагивает лёгкой рябью. От вкуса сока, Эмма пришла в замешательство. Неужели синтетика может быть столь натуральной?
Заметив удивление на лице девушки, Пол тут же решил пояснить причину такого гастрономического открытия:
– Вам нравится? В одной из башен разбит сад, прекрасное зрелище! Вы непременно там должны побывать!
Эмма тут же забыла про вкус сока.
– Если Вы внимательно читали моё досье, то могли бы догадаться что я не смогу их посетить. – По лицу девушки пробежали ноты тоски и даже злости. Именно поэтому она отказалась от мира. Никто в нём не способен понять её истинные чувства, и она не хотела никого винить. Но и поделать с собой ничего не могла.
– Позвольте узнать почему? Я не помню в Вашей биографии ничего, что могло бы Вас отталкивать от живой природы.
– Я не хочу об этом… – упорство Пола раздражало, ей неожиданно захотелось уединиться, вернуться в свой белый склеп, снова обрести покой.
– Но дайте мне шанс не повторять подобных ошибок в общении. – Умоляюще изрёк мужчина. Смотрелось это довольно нелепо.
– Если я, – назидательным тоном, начала пояснять Леновски. – если я действительно начну там чему-то восторгаться, это может спровоцировать излишнее возбуждение, как следствие, излишняя нагрузка на сердечно-сосудистую систему, которая спровоцирует разрыв искусственных сердечных клапанов, с клапанами естественными, итог, кислородное голодание головного мозга и заражение крови гнойными выделениями. Закономерный итог, смерть.
Она холодным взглядом оценила реакцию мужчины. Лицо того оставалось всё таким же непринуждённым, как если бы он и не ожидал другого ответа.
– Если же в нём, – продолжила она, – нет ничего такого, что могло бы вызвать мой восторг, то и смотреть там не на что.
Мужчина чуть наклонился к ней.
– Но я ведь не говорил о том, что Вам нужно отправляться туда немедленно. Я буду рад сопроводить Вас туда, после того как месье Вебер примет всё возможное для Вашего излечения. – Он внимательно рассматривал, как она отреагирует на эти слова.
Она прижала ладонь к груди, но тут же опустила руку. Ей не хотелось показать, что её больно. Что слова ударили в самое сердце. Туда, где ещё сохранилась надежда. Надежда, которая привела её сюда. Та самая надежда, которая своим волнительным присутствием, могла в одно мгновенье принести ей смерть.
Мужчина привскочил со стула.
– Мадмуазель, Вам плохо? Я… вовсе не хотел! – сбивчиво проговорил Пол, придерживая её за плечо и спешно отсчитывая пульс на запястье левой руки.
– Нет, всё хорошо. Я уже справилась. – она тяжело вздыхает. – Просто нужно немного отдохнуть… Побыть одной.
– Тогда позвольте, я провожу Вас в Ваш номер?
– Но наш заказ…
– Вам принесут его в номер, я позабочусь об этом.
– А Вы?
– О, Вы так любезны. – Мужчина засмеялся. – Пойдёмте, можете не беспокоится обо мне.
Пол помог Эмме подняться. Она в последний раз оглянулась на темнеющий в глазах ресторанный зал и погрузилась во мрак.
Она просыпается на мягких простынях. В полумраке смотрит на высокий потолок, пытаясь понять, где она находится. Боль отступила и в груди чувствовалась лёгкая прохлада. Она провела рукой по белой простыне, накинутой по верх больничного халата. Она вспоминает как часто ей приходилось вот так лежать, правда койки были куда твёрже, а самочувствие неизменно чем-то одурманенное. Ей приходилось непрерывно лежать неделями, вечные обследования, частые операции, постоянный контроль над самочувствием со стороны медицинского персонала. Она всегда считалась любопытным случаем. В ней скрывался ответ, как исключить синдром нейроимунно-эндокринного отторжения, в шутку называемого врачами синдромом НЭО. С того момента как в Центре Идентификации вколотый комплекс идентификационного чипа вызвал сильнейшее воспаление и опухоль в области шейного позвонка и затылочной черепной кости, ей вручили статус особого члена общества. А после… к трём годам у неё обнаружили тахикардию, жизнь девочки превратилась в извечное отбивание больничных порогов и потоки нескончаемых диагнозов со стороны докторов различных степеней. NewMedical не справилась с болезнью. Невероятный вызов на бой со стороны маленькой девчонки, могущественной мировой корпорации, делающий основной упор на развитие медицины и имплантирования. Корпорации, разработавшей Личный Идентификационный Чип. Ирония судьбы, не иначе.
Свет в палате постепенно прибавился.
– Вы проснулись, Эмма?
Девушка тут же узнала голос Вебера.
– Я волновался за Вас. Простите, что не смог Вас сразу принять. Мы на пороге судьбоносного открытия, я почти не покидаю зал корпоративного совета.
Вебер сидел совсем рядом, справа от койки. Мужчина лет 50-60, в современном пиджаке без лацканов и с поднятым воротником. Тёмно-зелёную шёлковую рубаху украшал повязанный на шее матово-серый галстук. На лице месье Адама уже появились благородные морщины. Складки между седеющими бровями, вдоль подбородка и по краям карих глаз. Крупный нос с лёгкой горбинкой, аккуратная седая борода, с чёрными, сражающимися со старостью прядями не длиннее пары сантиметров. Причёска средней длины аккуратно уложена. Адам смотрел отеческим взглядом, положив руку на край кровати. Немного помолчав, он, наконец,
