Макколди, как ты себя чувствуешь? Дерьмово, не правда ли? Четыре сломанных ребра и прострелянная насквозь нога уже целы, генная инженерия, стволовые клетки и хрен знает, что ещё заметно ускоряют заживление тканей, в том числе и костных, но с рукой похуже, да? От кости остался чуть ли не порошок, пришлось устанавливать костный каркас из композита. Приятного мало. Хоть ты и правша, но без одной руки проблемы возникают даже при посещении уборной. К твоему облегчению, врачи обещали снять гипс завтра. На сегодня же у тебя назначена очередная процедура интегрирования зрительных систем.
Закончив настройку, док отходит в сторону и смотрит на тебя с серьёзным выражением лица. По всей видимости, твоя вечно недовольная физиономия ему порядком надоела. Ты испытываешь к нему схожие чувства. Подав команду подпрограмме ЛИЧ на активацию импланта глаза, ты замечаешь, что белый халат врача немного двоиться, расслаиваясь на зелёный и красный цветовой спектр. Несколько раз сморгнув и почувствовав стекающую по щеке слезу, ты приводишь зрение в норму.
– Стив, Вы не могли бы закрыть левый глаз скиаскопической линейкой? – говорит он лекторским тоном. Ты уже привык, что таким дурацким именем он называет пластиковую дощечку в твоей здоровой рукой. Наверняка, считает, что это делает его умнее в глазах окружающих. Ты безоговорочно прислоняешь пластинку к глазнице. – Прекрасно, милый друг…
Ты закрываешь глаз пластиком и смотришь на чуть потускневший мир новым приобретением. NMeye – искусственный глаз, почти последнего поколения, во славу DuOtis и корпоративной страховке. Не будь её, пришлось бы брать дешёвые аналоги: EyeCan или Nikeye, ширпотреб, одним словом. Ты смотришь на врача, а тот, в свою очередь, достаёт что-то из синей папки в правой руке. Подняв свободную руку, он показывает тебе чистый серый лист бумаги.
– Стив, Вы не могли бы ответить на вопрос, какого цвета лист? – Внимательно изучая твою реакцию, спрашивает он.
– Как и вся жизнь, док. Серая. – Говоришь ты первое, что пришло в голову.
Док тяжело вздыхает.
– Что ж… Можете убрать линейку. Так лучше?
Ты открываешь здоровый глаз. Теперь-то ты видишь, что бумажка оказалась слегка голубоватой, этакий металлик или что-то типа того.
– Не расстраивайтесь, мой дорогой друг, это вопрос адаптации. – говорит врач, вкладывая листок обратно в папку. – Вскоре, увы, я не могу сказать точно, Ваш мозг привыкнет к цветовосприятию импланта.
Тебе хочется послать его в задницу, да, Макколди? К чему все эти объяснения, попытки оправдаться… Тебе просто достался дерьмовый лечащий врач, который так и не смог произвести полноценное сращивание искусственных рецепторов с биологическими. Но ты держишь себя в руках. Держишь, потому что понимаешь, что могло быть и хуже. Мол, тебе и так повезло, видеть мир в полной цветовой палитре. Лёгкий дальтонизм это меньшее из зол. А ещё, потому что прекрасно понимаешь насколько тебе теперь нужно оставаться белым и пушистым. Да, Макколди, нелегко быть единственным свидетелем дела, ведущего к полномасштабной корпоративной войне. Из грязи в князи? А скорее из говна в урановый стержень.
Как тебе третий? Чудесный сектор, не правда ли? Бывшие покои её величества. Всё что осталось от Великой, мать её, Британии. Ныне на королевском троне восседает межкорпоративный комитет.
С одной стороны, Британия оказалась одной из первых стран, начавшей строить купол, прототип сектора. Англия одной из первых почувствовала грядущую катастрофу. Палата лордов, до последнего держала государственный строй. Но с другой стороны….
Теперь это третий сектор. Нейтральная территория. Вычищенная от всяческого национализма и государственных устоев, от флагов, гербов и гимнов, от королей, президентов и канцлеров. Здесь нет корпоративных центров, нет биржевых районов, нет всего того, что делает любой сектор так похожим друг на друга.
Третий сектор всегда казался тебе утопией, чем-то нереальным, сказкой для оболваненных дураков, верящих в чудеса. Ищущих место, где каждый может почувствовать себя свободным от корпоративных кандалов. Где каждому гарантирована личная безопасность. Люди верят в третий, так как правящий здесь МежКом не жаждет власти. Ведь именно МежКом следит за соблюдением прав человека. Именно МежКом сдерживает корпорации от тоталитарного режима правления. Именно МежКом стоит на страже индивидуальных свобод. Поэтому ему дано право решать, повысить или понизить соцстатус по каждой отдельной заявке. Он управляет коэффициентом снижения соцстатуса, устанавливает прожиточный минимум. Макколди, даже ты веришь, что в этом что-то есть. Тебе хочется надеяться, что в этом изуродованном мире есть хоть какой-то гарант высшей справедливости. Ты задаёшься вопросом, с чего бы корпорациям принимать власть Межкорпоративного Комитета?
От необходимости нейтральной территории, без которой вся система социальных статусов канула бы в небытие. Абсолютная власть кружила головы. Одуревшие от ужаса ядерной войны люди, больше походили на скот, с которым можно вытворять что угодно. Но там, где власть теряет границы, всегда возникают иные сдерживающие факторы. Когда первая десятка секторов начала полноценно функционировать, люди начали постепенно отходить от недавнего кошмара. Конечно, корпорации ни на секунду не переставали твердить о том, что новый дом – это их заслуга. Но люди остались людьми. Людьми не готовыми платить за крышу над головой безоговорочным подчинением. Если официальное начало смены, можно характеризовать расцветом корпоративной власти, то середину, поголовным протестом. Бескомпромиссной критикой тотального контроля.
К концу смены, градус недовольства достиг пика, а над всем уцелевшим миром возникла тень военной машины ONH. Военная структура ВОС уничтожила Azuma Araiansu в том виде, каким она изначально задумалась. Руководство всё больше было заинтересовано в разработке военной техники и оружейных систем. Горелов остался военным фанатиком, от которого сбежало большинство прогрессивно настроенных учёных. Но трудно спорить с тем, что его манера правления пошла на пользу промышленности. Четырнадцать отстроенных секторов. Горелов первым вывел свою корпорацию из демографического кризиса. Он давал работу и кров. Он жаждал завоеваний.
И WNW и NewMedical видели в нём угрозу и готовились к корпоративной войне. Внутренние волнения не шли подготовке на пользу. Тогда и зародилась идея организации МежКома. Организации, созданной представителями всех крупнейших корпораций, со строгим сводом правил и устоев. Совместно, они надеялись обуздать амбиции ONH.
И всё же, все понимали, что МежКом гарантировал слишком высокую власть тому, кто сможет оказывать на него наибольшее влияние. Тогда и были предложены системы программного контроля по средствам разработанного
