пояснице. – Вы убить меня решили!
– Ты чего, мужик? – удивился Давидыв, спрыгивая на землю и снимая с телеги Алевтину. Та шустро обняла его за шею безо всякого стыда, длинная растрепанная коса взметнулась вверх и плеткой стеганула ее по гибкой худенькой спине.
– Вы убивцы! – причитал мужичок, крестясь и отползая от меня все ближе к Дарье, уже наваливаясь на ее пухлые ноги, спрятанные под длинной подранной юбкой. – Слезайте с моей телеги! Быстро! А ты… – Дико вращая глазами, он вытянул из-под рубахи сбившийся на спину крест и ткнул в лицо Савкову, отчего тот лишь изумленно поднял брови. – Изыди, сатанинское отродье! – Рука возницы затряслась в нервной дрожи.
– Он чокнулся, – пожала я плечами и спустилась, шлепнув голой пяткой о спрятанный в траве камушек. – Слушай, Коль, если он совсем того… может, отберем у него сапоги? Босой я с места не сдвинусь.
– Са-по-ги? – проревел мужичок и протянул трясущуюся дулю. – Вот тебе сапоги!
– Может, ему в гожу дать? – полюбопытствовал Денис для острастки, медленно засучив рукава.
– Господи! – взвыла Дарья, отпихивая от себя наседающего возницу. – Снимите с меня ирода!
– Да вы шайка! – выдохнул тот, закрывая лицо руками и почти рыдая от испуга. – Разбойники! Люди добрыи-и-и, Люська Криворучка со своей шпаной на меня напала! Люди добрыи-и-и! – И ткнул в меня кривым пальцем с грязным ногтем.
– Судя по всему, Люська – это я, – заключила я, печально качая головой.
– А чего, звучит! – хмыкнул Денис. – Я ее погтгет видел намедни. На кагтинках вас почти не отличишь.
– Ладно, мужик, – сдался Савков, – отпусти Дарью и лети, куда хочется.
– Можем и пего в за… – встрял Денис, но, перехватив сердитый взгляд стряпухи, проглотил грубость на полуслове. – Гасходятся наши догоги.
Под ручки мы осторожно спустили кухарку, та сдувала с лица прядки волос и выглядела до крайности раздраженной и недовольной. Мужичок все еще не верил собственному счастью, что ушел от лихих бандитов живым и почти не покалеченным. «Вот и делай людям добро! – рассуждал он, подгоняя мертвецки уставшую лошадь. – Хорошо – невредимым вышел. Ожог на груди и за ранение не считается!» Он старался выудить из кобылки хоть седьмушку продемонстрированной ранее удали.
Стоило ему отдалиться на некоторое расстояние, поднимая облачко пыли, зад возка с грохотом, испугавшим кобылу до сердечного приступа, провалился вниз, подняв облако пыли. До нас донесся сердитый вопль:
– Штоб тебя, старая рохля, по швам разобрало!!!
– Он ведь не думал, что ось будет целехонькой вечно? – хмыкнул подозрительно довольный Николай.
– Боюсь, именно так он и думал, – хохотнула я.
Пока мы с Дарьей и Алевтиной, спрятавшись в кустах погуще, приводили себя в порядок, мужчины, выказывая редкостную деликатность, оставили нас в одиночестве. Вода в ручье была холодной. Пенясь, быстрые потоки поднимали со дна ил и колючие водоросли. Обмылком, оставшимся еще с Бортников, я вымыла голову. Долго и со вкусом терла грязные пятки песком, впрочем не добившись никакого результата. Чище они все равно не стали.
– Ой, а что это у тебя? – Дарья ткнула пальцем в поблескивающий браслет.
– Да так, безделица одна. – Я быстро натянула порты, прикрывая украшение.
– Выглядит дорогим. – Кухарка отчаянно делала вид, что ей совсем нелюбопытно.
– Только выглядит.
Алевтина сильно стеснялась своей наготы. Она краснела и жалась. На ее спине были заметны рубцы от плетки. Видно, правда несладко жилось ей у сектантов, что сбежала в неизвестность с первыми встречными. Дрожа всем телом, девушка натянула грязную исподнюю рубаху, и та моментально облепила ее, обрисовывая худенькую фигурку.
За все это время Савков с Давидывым успели развести костерок и уже ожидали нас. Выглядели оба хмурыми, нервозная веселость погони уступила место усталости. Увидев нас, Денис поднял за крыло большую птицу, ее голова безвольно свисала на сломанной шее.
– Вот, готовьте обед! – Обращаясь к Дарье, он бросил дичь нам под ноги.
Мертвая птица шлепнулась на траву, и внутри у нее что-то звучно лопнуло, подобно надутому пузырю.
– Я не умею готовить, – с непередаваемым чувством собственного достоинства отозвалась женщина и брезгливо оттолкнула потенциальное жаркое носком туфли обратно к Денису.
– Ты же кухагка! – вылупился Давидыв, раззявив рот от изумления.
– Распорядительница кухни – прошу не путать, – учительским тоном заявила та, усаживаясь на пенек подальше от дыма костра, и расправила грязную юбку с обтрепанным краем.
– А кто же будет готовить? – В ясных голубых глазах Дениса скользнуло недоумение.
– На меня не смотри, – быстро замахала я лаптем. – Для меня еда – это то, что в котелке.
– Аля? – Давидыв вид имел весьма жалкий.
Девушка нагнулась, двумя пальчиками подняла птичку за крыло, втянула курносым носиком запах дичи и покачала головой:
– До готовки меня не допускали. Но я могу попробовать…
Давидыва перекосило от ужаса.
– Придется тебе, Денис, справляться самому, – хохотнула я уже в предвкушении сытного обеда.
– Но я же коголь! – обратился Денис за поддержкой к Савкову.
Николай лишь развел руками, приглашая приступить к общипыванию. От птицы подозрительно попахивало жасминовым следом колдовства.
– В каком смысле король? – зашептала мне в ухо Алевтина.
– В самом прямом, – отозвалась я равнодушно. Вокруг Дениса летали перья, а лицо покрылось испариной от усердия. – Он, конечно, приукрасил слегка. В Окии короля больше нет. Он Глава Совета Окской Магической республики. А Николай, кстати сказать, Главный маг Объединенного королевства.
– Брешешь! – ляпнула Аля, уставившись на мужчину, как на чудище лесное, выскочившее нагим на коровий водопой.
– Не к лицу монашкам такие выражения, – растянула я губы в кривой ухмылке.
– Я не монашка! – обиженно проворчала та, натягивая подол сорочки до самых пяток.
– Ну тебе лучше знать, я в сектах никогда не жила, – с издевкой пожала я плечами. – Да и в монастырях вряд ли розгами секут. Правда?
Аля смешалась и спрятала глаза, а потом и вовсе отвернулась, чтобы я не заметила яркий румянец, заливший ее щеки.
Когда птица была ощипана, с горем пополам выпотрошена и насажена на палку над костром, то по лесу стал распространяться непередаваемый сладкий аромат. Сглатывая набегающую слюну, мы, не отрываясь, стали разглядывать покрывающуюся ровной золотистой корочкой тушку. От ее запаха подводило живот и темнело в глазах. А уж когда с бочков стал стекать расплавленный жирок, не сговариваясь, мы пододвинулась поближе к костерку.
– Наверное, уже готово? – робко поинтересовалась Аля, не сводя глаз с кушанья.
– Вгяд ли. – Денис протянул руки и снял вертел с рогатин.
Обжигаясь, он быстро стал делить почти сырую птицу между нами.
– Горячее сырым не бывает, – глубокомысленно изрекла Дарья и положила в рот тоненький кусочек розового мяса.
Могу сказать одно – то был самый отвратительный завтрак в моей жизни и в жизни Николая Евстигнеевича Савкова тоже. Пока наши сотрапезники с чавканьем и причмокиванием поглощали свои порции да обгладывали косточки, мы давились от резкого запаха жасмина, перебивавшего любой вкус и аромат. Казалось, магия пропитала еду насквозь. Стараясь сглотнуть, я справлялась с подступающей к горлу тошнотой, начисто потеряв аппетит.
– По-моему, очень вкусно. – Алевтина по-детски облизала пальцы и принялась обсасывать косточку. –
